Новая краткая история Мексики. От завоевания независимости до становления республики, страница 3

Написать комментарий

Либеральная реформа, французская интервенция и окончательная победа республики

Диктатура Санта-Анны способствовала радикализации политических позиций. Хотя обеим политическим партиям было свойственно стремление к прогрессу, пути его достижения виделись им по-разному. Консерваторы полагали, что прогресс может быть достигнут только через монархическую систему и корпоративное общество, опорами для которых должны были стать сильные церковь и армия. Либералы, со своей стороны, были убеждены, что прогресс может гарантировать только федеративная, представительная и народная республика североамериканского образца. Для этого они считали необходимым в срочном порядке стереть все следы колониального наследия, уничтожить корпорации и привилегии, секуляризовать церковную и изъять общинную собственность, чтобы превратить Мексику в страну мелких собственников. Но методы для достижения этих целей послужили водоразделом уже между самими либералами. Умеренные хотели осуществлять все вышеназванное постепенно, чтобы избежать сопротивления и насилия, а посему склонялись к тому, чтобы восстановить в реформированном виде конституцию 1824 г. В отличие от них «подлинные» выступали за радикальную реформу и, следовательно, за новую конституцию.

Движение Аютлы смогло продержаться благодаря защите, которую обеспечивали им южные горы, и выходу к морю через Акапулько; ввиду срочной нужды в средствах генерал Комонфорт предпринял поездку в Соединенные Штаты, но не добился там успеха. Тем не менее политическая обстановка благоприятствовала ему. В 1855 г. вспыхнуло движение «умеренных» в Бахио, вслед за которым возникло движение монархистов в Сан-Луис-Потоси, целью которого было возведение на престол новой империи Аrустина де Итурбидесына. Эти события привели к образованию коалиции «умеренных» и «подлинных» и к возвращению изгнанников, в то время как отряды Альвареса, которые постепенно продвигались по территории страны, перешли в наступление, вынудив Санта-Анну бежать 17 августа 1855 г.

16 сентября либералы заняли столицу. 14 октября хунта в составе представителей штатов избрала временным президентом Хуана Альвареса, в кабинет которого вошли «подлинные» Мельчор Окампо, Бенито Хуарес, Понсиано Арриага и Гильермо Прието — первые представители выходившего на политическую арену поколения. Реформа была начата практически сразу изданием «закона Хуареса», который отменял армейские и церковные привилегии, что делало всех граждан равными перед законом. Церковь, переживавшая процесс реорганизации с 1840-х годов, перешла в контрнаступление.

Хуан Альварес сложил президентские полномочия 11 декабря, его заменил умеренный Комонфорт, который тотчас укомплектовал состав нового кабинета «умеренными». Тем не менее, когда Комонфорт подавил мятежников в Пуэбле, выступивших на защиту религии и привилегий, он не преминул примерно наказать их и экспроприировал собственность епископата Пуэблы. Он также издал два реформистских закона: «закон Лердо», лишавший права на владение усадьбами и городской недвижимостью гражданских и церковных корпораций, и «закон Иглесиаса», запрещавший взимание приходских сборов с бедняков. Эти декреты были отвергнуты архиепископом Мехико, который счел их нападками на церковь.

После проведения выборов 14 февраля 1856 г. состоялся съезд учредительного конгресса. Хотя большинство в нем составляли «умеренные», преобладание «подлинных» проявилось во время дискуссий, которые выдались весьма жаркими. Наиболее остро обсуждались вопросы образования и веротерпимости. Либералы стремились к контролю за образованием, чтобы влиять на формирование будущих граждан, но в конце концов, под влиянием доводов «подлинных», согласились с принципом свободы образования. Они не отважились провозгласить веротерпимость из страха перед народным движением, но лишили католицизм статуса государственной религии; было объявлено также, что не запрещалось «исповедовать какой-либо культ». Некоторые либералы выступали за введение англосаксонской модели суда присяжных как демократического института, но это предложение не прошло. Обсуждалась также аграрная реформа, но в конце концов в конституцию вошел лишь «закон Лердо», гарантировавший частную собственность на землю.

Конституция, провозглашенная 5 февраля 1857 г., не была радикальной, но вводила в систематической форме понятие «прав человека», включавших право на образование и труд; свободу слова, петиции, объединения в ассоциации, передвижения, собственности, равенства перед законом и гарантию от необоснованного задержания на срок более трех дней. Конституция подтверждала суверенитет народа, организованного в виде «представительной, демократической и федеративной республики, образованной штатами, свободными и суверенными во всем, что касается их внутренних дел, с государственной властью, подразделявшейся на три ветви, причем верховная власть принадлежала однопалатному конгрессу. Сохранялась система непрямых выборов, но упрощались выборы президента республики, которые становились «непрямыми на первом уровне и при тайном подсчете голосов», т.е. президент избирался представителями, которых назначали граждане.

В результате выборов Комонфорт стал президентом, но лишь формально — в условиях отсутствия средств; надежды либералов на то, что продажа церковной собственности решит финансовые проблемы государства, не оправдались, поскольку «закон Лердо» привел к скудным результатам из-за льготных условий оплаты, скидок и принятия в качестве платежного средства не имевших ценности долговых расписок. Закон ориентировался на то, чтобы отчуждаемая собственность пошла на пользу арендаторам, но нерешительность либо бедность последних обеспечили переход этой собственности в руки спекулянтов.

Умеренный характер конституции, тем не менее, вызвал недовольство консерваторов и оказался недостаточным для «подлинных». Это обстоятельство, которое ввергло в уныние многих политиков, благоприятствовало позициям Бенито Хуареса, который, благодаря твердости своих конституционных убеждений, показал, что готов поставить на карту все во имя основного закона. Хуарес принадлежал к моноязычной этнической группе из гор Оахаки, обучался в духовной семинарии и в Институте наук в своем штате. В своей политической карьере он опирался на поддержку как радикальных федералистов, так и централистов. Его избрание депутатом в мексиканский конгресс в 1847 г. выдвинуло его на уровень политика национального уровня, позже он вернулся в свой штат на пост губернатора в 1847-1851 гг. и в 1856 г.; избранный председателем Верховного суда, он снова возвратился в столицу в 1857 г.

Папа Пий IX осудил акты либерального правительства, а подговоренный им архиепископ Антонио Пелахио де Лабастида возглавил мятеж консерваторов, за что поплатился изгнанием. Это событие привело многих либералов к мысли о необходимости введения переходной либеральной диктатуры. В этой обстановке генерал Феликс Сулоага в декабре 1857 г. поднял мятеж, требуя созыва нового учредительного конгресса. Президент Комонфорт, сомневаясь в возможности управления страной через конституцию, поддержал Сулоагу и подверг заключению Хуареса, выступившего против этого государственного переворота. Но так как несколькими неделями позже Сулоага отказался признавать Комонфорта и провозгласил президентом себя, тот сложил полномочия и освободил дона Бенито, который сменил его на посту президента в конструкционном порядке. Наличие в стране двух президентов сделало неизбежной гражданскую войну.

Страна разделилась. Правительства Колимы, Герреро, Гуанахуато, Халиско, Мичоакана, Оахаки, Керетаро, Веракруса и Сакатекаса объявили себя приверженцами конституционного порядка, но большая часть армии и духовенства приняли сторону Сулоаги, который, заняв столицу, был признан иностранными представителями. Хуарес, убежденный в том, что для достижения прочного мира необходима власть закона, отбыл в Гвадалахару, но угроза со стороны консерваторов вынудила его переехать в Веракрус, который, помимо того что принадлежал либералам, мог предоставить в его распоряжение средства таможен.

Поскольку армия поддержала консервативную партию, силы либералов сформировались из народных элементов, принадлежавших к национальным гвардиям, мобилизованным для защиты территории страны в 1846 г. Но импровизация армии имела свою цену, и войска консерваторов смогли занять центр страны, в особенности после того как Сулоаrу на посту президента сменил генерал Мигель Мирамон. Его стратегией стали целенаправленные атаки на Веракрус, который он подверг двум осадам. Неудача первой попытки навела его на мысль о плане одновременной осады с моря и с суши, для чего он приобрел судно, которое должно было нанести удар с моря, в то время как сухопутные силы под его собственным командованием должны были предпринять наземную атаку. Между тем Хуарес воспользовался тем обстоятельством, что Соединенные Штаты перестали признавать консерваторов вследствие их отказа продавать территорию, и обратился к командованию американской флотилии с просьбой задержать судно консерваторов под предлогом пиратства. Хотя командующий флотилией не имел на то полномочий, он удовлетворил эту просьбу, чем сорвал план штурма Веракруса, хотя впоследствии американский суд признал его действия незаконными.

Чтобы закрепить поддержку со стороны «подлинных» и предпринимателей, столь заинтересованных в имуществе церкви, Хуарес и его кабинет, состоявший из «подлинных», сделали выбор в пользу дальнейшего углубления реформы, и 12 июля 1859 г. приступили к изданию «законов Реформы». Они включали национализацию церковного имущества, отделение церкви от государства, отмену религиозных орденов (обществ, конгрегаций и братств), введение гражданского брака и записи актов гражданского состояния, секуляризацию кладбищ и, наконец, свободу культов.

Отсутствие средств привело к тому, что обе противоборствующие силы связали страну новыми внешними обязательствами. Вашингтон согласился поддержать либералов при условии их согласия на очередную покупку Соединенными Штатами части мексиканской территории, но этот вариант даже не обсуждался. Либералы согласились подписать договор Маклейна — Окампо, который в обмен на предоставление Мексике займа в два миллиона песо гарантировал американцам право свободного транзита через перешеек Теуантепек вкупе с торговыми привилегиями, а также с правом на военную интервенцию в случае необходимости. К счастью, американский сенат не ратифицировал этот договор. Консерваторы, в свою очередь, прибегли к европейской помощи и подписали с Испанией договор Мои — Альмонте, признававший подписанную Санта-Анной конвенцию 1853 г., по которой страна соглашалась на выплату сомнительных долгов. Кроме того, они взяли обременительный для страны заем у швейцарского банкира Жеккера и изъяли деньги у британского представительства, что исчерпало кредит доверия к ним иностранных держав и увеличило число рекламаций против мексиканского правительства — так же, как и его долги.

Провал осады Веракруса облегчил победу либералов. Победы при Силао и Кальпулальпане открыли либералам ворота столицы. Хуарес вступил в нее 11 января 1861 г., но до полного мира было еще далеко. Отчаявшись, побежденные консерваторы прибегли к новым заговорам в Европе и к убийствам, жертвами которых явились Окампо, Леандро Валье и Сантос Дегольядо. Хуарес, в свою очередь, выслал из страны папского представителя, архиепископа, многих епископов, посланников Испании, Гватемалы и Эквадора, поддержавших консерваторов.

На президентских выборах победил Хуарес, который тут же провел реорганизацию администрации и образования и обнародовал декрет о введении десятеричной метрической системы. Но недостаток средств заставил его прекратить выплату правительственных долгов — проценты как по ростовщическим британским займам, так и по исковым требованиям Испании и Франции. Это обстоятельство было использовано находившимися во Франции мексиканскими монархистами для того, чтобы заинтересовать французского императора Наполеона III в проекте установления монархии в Мексике. Император Франции, мечтавший о создании «латинской» империи, которая смогла бы сдерживать англосаксонскую экспансию, усмотрел в прекращении Мексикой выплат предлог для вмешательства и вступил в переговоры с Великобританией и Испанией для обсуждения вопроса. В итоге 31 октября 1861 г. в Лондоне тремя государствами была подписана конвенция, обязывавшая участников блокировать мексиканские порты в заливе с целью заставить Мексику возобновить выплату по долгам, но при этом воздержаться от вмешательства во внутриполитические дела страны.

Испанский флот прибыл в Веракрус в декабре, а в январе к нему присоединились французский и английский. Получив ультиматум, Хуарес направил министра Мануэля Добладо для переговоров с интервентами. Чтобы избежать распространения тропических болезней среди последних, Хуарес разрешил высадку на берег военных сил с условием, что они вернутся на борт своих судов в случае, если не будет Достигнуто соглашение. Добладо заверил, что прекращение выплат было временным, и что они возобновятся так скоро, насколько это окажется возможным. Англичане и испанцы согласились на эти условия, французы же не только отказались, но вместо того, чтобы вернуться на корабли, высадили на берег еще больше солдат, а также некоторых мексиканских монархистов, среди которых находился Хуан Н. Альмонте — сын Морелоса.

17 апреля французы начали наступление. В столь критической ситуации Хуарес объявил амнистию консерваторам из числа военных и разрешил создавать партизанские отряды. Игнасио Сарагоса приготовился оборонять Пуэблу от лучшей армии в мире. Граф де Лоренсез, уверенный в абсолютном превосходстве своих сил, не внял предупреждениям Альмонте, и 4-5 мая Сарагоса разбил его. Унизительное поражение послужило лишь тому, что Наполеон направил дополнительно 30 тыс. солдат под новым командованием.

Год спустя мексиканские войска сосредоточились в Пуэбле, уже без генерала Сарагосы, умершего от тифа. После длительной осады город сдался французам. Хуарес был вынужден оставить столицу, которая была оккупирована в июне. Французы созвали ассамблею именитых граждан, которая 19 июля провозгласила империю и объявила, что приглашение занять мексиканский престол будет направлено Максимилиану Габсбургу. Вновь назначенное регентство, сформированное из некоторых выдающихся генералов, гражданских и духовных лиц, включая архиепископа Лабастиду, имело всего лишь декоративные функции, поскольку все решения принимал маршал Ашиль Базен в соответствии с инструкциями Наполеона III. Пока новый император находился в пути, французская армия, благодаря своему военному превосходству, занимала один за другим города страны. Тем не менее непрекращающиеся действия партизанских отрядов либералов вкупе с народной ненавистью, подпиткой для которой служило высокомерное отношение французских солдат к населению, сделало непростым удержание городов и населенных пунктов. Некоторые из них французам пришлось занимать по несколько раз.

Эрцгерцог Максимилиан — брат австрийского императора, женатый на дочери бельгийского короля Шарлотте Амалии, — принял мексиканских монархистов в замке Мирамар. Он потребовал, чтобы его призвал сам мексиканский народ, что и было исполнено монархистами, собравшими тысячи подписей. Получив их 10 апреля 1864 г., Максимилиан принял корону.

Император подписал два договора с Наполеоном III, который позаботился о том, чтобы стоимость авантюры была оплачена мексиканской стороной. Франция оставляла на территории Мексики 28 тыс. солдат и предоставляла ей заем в размере 175 млн франков, из которых Максимилиан получал только восемь, поскольку остальное шло на выплату разросшегося французского долга и процентов, а также на военные расходы. Секретный договор предусматривал, что численность французских сил достигнет 38 тыс. солдат и будет постепенно сокращаться начиная с 1865 г.

Посетив папу, новые император и императрица отбыли в Веракрус, куда прибыли в конце мая 1864 г. Портовый город — оплот либералов — встретил их холодно, что контрастировало с энтузиазмом, выказанным при их встрече «сливками общества» в Орисабе, Пуэбле и Мехико, жители которого буквально «из кожи вон лезли», чтобы оказать достойный прием царственной чете.

Многие из умеренных либералов встали на путь сотрудничества с имперским правительством в надежде, что оно сможет разрешить проблемы, мучившие страну начиная с 1821 г. Максимилиан — убежденный либерал — объявил, что будет ридерживаться монаршего патроната и не станет отменять терпимость различных культов и секуляризацию церковного имущества, как от него того требовал папский нунций. Это решение лишило его поддержки многих консерваторов и послужило поводом для насмешек над ним либералов. Тем временем Мехико, казалось, обретал новую жизнь, превратившись в резиденцию императорского двора. Город украсился многими нововведениями, были выровнены улицы, высажены ясени и проведено газовое освещение. Появился Большой проспект империи, позднее переименованный либералами в Проспект Реформы, и был подновлен замок Чапультепек. Император посвятил себя законодательной деятельности. Он принялся за составление Статута империи, провозглашенного им 10 апреля 1865 г.; затем последовали гражданский кодекс, а также аграрный и рабочий закон, возвращавший земли индейским народам и предоставлявший землю безземельным. Этот закон утверждал 10-часовой рабочий день, отменял долги, превышавшие 10 песо, запрещал телесные наказания и ограничивал число магазинов при предприятиях. Образование и научные исследования также удостоились внимания императора; императрица же тем временем занималась развитием женского образования. Максимилиан принял решение разделить территорию страны на 50 департаментов; уделяя внимание экономическому развитию, он заключил контракт на строительство железной дороги из Мехико в Веракрус и разрешил деятельность Банка Лондона, Мехико и Южной Америки в целях создания благоприятных условий для торговли.

Французская оккупация вынудила Хуареса переместиться на север. Президент был вынужден противостоять не только французам, но и предателям в собственном лагере. В течение 1864 г. республиканцы занимали северные штаты, а также штаты Колиму, Герреро, Табаско и Чьяпас, но к 1865 г. они удерживали лишь небольшие, изолированные друг от друга опорные пункты. В этой критической ситуации генерал Хесус Гонсалес Ортега, министр Верховного суда, потребовал, находясь в Соединенных Штатах, чтобы Хуарес передал ему президентские полномочия в связи с истечением его законного срока. Дон Бенито, убедительно аргументировав, что страна находится в состоянии войны, продлил свой мандат вплоть до окончания оккупации страны. Это решение стоило ему поддержки многих «подлинных».

К концу 1865 г. положение стало меняться. Завершение гражданской войны в США позволило либералам заключить договор о займе в 3 млн песо и добиться от северного соседа заявления протеста по поводу интервенции в Мексику. Партизанские отряды республиканцев, превратившиеся в настоящие армии, перешли в наступление.

Израсходовав французский заем, империя столкнулась с угрозой извечной нехватки финансовых средств; к тому же разнесся слух, что Наполеон III вот-вот отдаст приказ о возвращении своих войск на родину в связи с опасностью, которую представляло для него укрепление Германского союза. Управлять столь крупной страной, как Мексика, было непросто, и падение империи уже можно было предвидеть. Максимилиан попытался сформировать национальную армию и отозвал генералов-консерваторов, направленных им в Европу с дипломатическими миссиями. Его брат Франц Иосиф послал ему в помощь 4 тыс. австрийских солдат, но протест Соединенных Штатов не позволил им отплыть в Мексику. Императрица направилась в Европу, чтобы потребовать исполнения условий заключенных договоров, но ни Наполеон III, ни папа не вняли ее мольбам, в результате чего она от отчаяния лишилась рассудка. Известие убедило Максимилиана, что ему оставалось лишь отречься от престола, но сопротивление министров вынудило его отказаться от этого шага, хотя впоследствии сами министры бросили его на произвол судьбы.

К началу 1867 г. в результате стремительного наступления республиканцев территория империи ограничивалась Пуэблой и Веракрусом. Император отступил в Керетаро, где к нему присоединились Мигель Мирамон и Томас Мехия. Когда 2 апреля Порфирио Диас взял Пуэблу, Мирамон предложил оставить Керетаро, но Максимилиан отказался бежать и приготовился к осаде. Пленению императора способствовало предательство. Хуарес и Лердо постарались применить к нему закон 1862 г., в соответствии с которым он был предан военному суду. Императора защищали два выдающихся адвоката, но они не смогли спасти его от высшей меры наказания. Со всего мира приходили просьбы о помиловании Габсбурга, но Хуарес не внял им. Перед смертью император проявил достоинство. Написав письма матери и жене, он встал лицом перед взводом, назначенным для исполнения казни, и окончил свою жизнь одновременно с Мирамоном и Мехией, что произошло на холме Серро-де-лас-Кампанас 19 июня 1867 г. Перед тем как прогремели залпы, Максимилиан пожелал, чтобы его кровь принесла конец «несчастьям его новой родины».

После поражения империи Хуарес вернулся в Мехико 16 июля 1867 г., и в этот раз народ, по достоинству оценивший его борьбу за национальный суверенитет, встретил его с подлинным ликованием. Победа республики окончательно хоронила монархический вариант, хотя и не покончила с беспорядками и мятежами, причинами которых теперь были политические амбиции самих либералов.

Хуарес поспешил созвать выборы в августе. В результате ухода с политической сцены консервативной партии борьба развернулась теперь между тремя либералами — Хуаресом, Себастьяном Лердо де Техадой и генералом Порфирио Диасом, героем войны. Хотя победа осталась за Хуаресом, число его врагов умножилось — как из-за его переизбрания на новый срок, так и из-за намерений реформировать конституцию, что вроде бы противоречило его прежним усилиям, направленным на ее защиту. Политический опыт Хуареса, без сомнения, был уникален — почти 10 лет он управлял страной, находившейся в состоянии войны, обладая чрезвычайными полномочиями и не имея конгресса. Это позволило ему усилить исполнительную власть; но теперь положение Хуареса было иным — конституция 1857 г. утверждала верховенство конгресса, который, являясь однопалатным, вызывал больше опасений. Поэтому Хуарес стремился восстановить сенат, чтобы добиться таким образом большего баланса. Сформировав кабинет из гражданских конституционалистов, Хуарес вызвал волнение среди военных, которые вменяли себе в заслугу победу в войне и видели своим вождем Порфирио Диаса. Имея стольких врагов, дон Бенито и его министры превратились в объект сатир и политических карикатур; при этом, однако, полная свобода печати сохранялась на протяжении всего периода восстановления республики.

Победа не устранила также межрегиональные проблемы, поскольку длительная борьба оживила старое противостояние между центром и регионами: произошла фрагментация власти, поскольку военные вожди располагали на подвластных им территориях обширными фискальными полномочиями. Стремясь покончить с этим и навести порядок, конгресс поддержал Хуареса и посредством декрета положил конец такого рода локальной власти. Кроме того, наказания, которым подверглись государственные деятели из числа консерваторов, вызвали глубокую обиду. Хуарес пытался снизить накал страстей и начать процесс примирения. В 1870 г. он объявил широкую амнистию, которая позволила вернуться в том числе и архиепископу Лабастиде, которому были выказаны полный почет и уважение.

Республика переживала последствия многолетних войн и нуждалась в экономическом оживлении. Торговля снова становилась жертвой царившего в стране беспорядка, несмотря на то что создание зоны свободной торговли на северной границе оживило торговые операции и способствовало возникновению «полюса развития». В ходе гражданской войны в США американский хлопок частично экспортировался через Матаморос, а Мексика продавала северному соседу муку, другие продукты и многие виды товаров. Это способствовало росту Монтеррея, Пьедрас-Неграс, Ларедо и Матамороса.

Республика была также терзаема нехваткой средств. Продажа церковного имущества не принесла ожидаемых плодов, хотя и помогла оздоровить финансовое положение государства, поскольку с ее помощью была погашена большая часть внутреннего долга. Для прагматичного Хуареса основным приоритетом здесь являлась общая реорганизация и упорядочение государственных финансов, что было совершенно необходимо для получения средств, которых требовали задачи развития страны. Министры Хуареса Хосе Мария Иглесиас и Матиас Ромеро предприняли генеральную ревизию состояния государственных финансов и внешнего долга страны. Рассмотрев общий долг в 450 млн и сведя его до 84 млн путем отказа от выплаты внешнего долга империи, они установили новые сроки погашения. Были предприняты шаги по экономии государственных средств, в том числе путем сокращения численности армии до 20 тыс. человек. К 1870 г. Ромеро смог обобщить всю историю развития государственной финансовой системы, начиная от завоевания независимости; имея теперь четкое представление о доходах и расходах государства, он впервые смог составить государственный бюджет. Как добросовестный либерал, обязанный заботиться о развитии и прогрессе, Хуарес стремился поощрять все производственные отрасли: капиталовложения, коммуникации (в особенности телеграфные линии, дороги и железнодорожные пути) и колонизацию. Он не только одобрил некоторые проекты американских капиталовложений, но признал даже заключенный империей контракт на строительство железной дороги по маршруту Веракрус-Мехико. Министр Ромеро страстно стремился создать национальный эмиссионный банк, чтобы унифицировать находившиеся в обращении в стране денежные знаки, но отсутствие средств не позволило осуществить этот проект, так что пришлось ограничиться функционированием Банка Лондона, Мехико и Южной Америки.

Сообразуясь со своим личным опытом, Хуарес придавал приоритетное значение образовательной сфере. С самого начала он продемонстрировал свою готовность поощрять развитие образования как средства для достижения столь желанного прогресса, интегрировать в общество индейские народности и дать им достойное место в рамках нации. Таким образом, в том же 1867 г. он издал закон о всеобщем бесплатном начальном образовании и основал Национальную подготовительную школу.

Нормализация отношений Мексики с внешним миром стала другой фундаментальной задачей Хуареса, поскольку война вызвала разрыв с Великобританией, Францией и Испанией. Но предпринятые Хуаресом действия в этом направлении столкнулись с неблагоприятной международной обстановкой. Расстояние и отсутствие коммуникаций затрудняли контакты с другими латиноамериканскими странами; кроме того, имели место пограничные проблемы с Гватемалой. По этой причине Хуарес старался, чтобы ничто не омрачило отношений Мексики с Соединенными Штатами. Несмотря на различия в подходах и даже невзирая на то, что США не оказали поддержки Мексике в ходе интервенции, отношения между двумя странами переживали один из лучших периодов в своей истории. Индустриализация северного соседа после гражданской войны превратила его территориальный экспансионизм в финансовый. Но между двумя странами все же существовали две проблемы — пересечение границы кочевыми индейскими племенами и бандитами, а также проблема исков. Первая из них так и осталась нерешенной, поскольку ни Хуарес, ни Лердо не дали разрешения на пересечение границы американцами для преследования «виновных». Пытаясь решить проблему исков, Хуарес принял предложение о сформировании двухсторонней комиссии по рассмотрению исковых требований. Комиссия запротоколировала американские требования, но оставила без внимания мексиканские. В 1869 г. представилась также возможность расширить внешние связи Мексики за счет двух вновь созданных государств — Итальянского королевства и Северо-Германского союза.

На выборах 1871 г. дон Бенито сумел добиться переизбрания, хотя его популярность и переживала свой закат. Но на этот раз Диас, не согласившись с результатами выборов, выступил 8 ноября с «планом Ла-Нория», в котором высказался «против неограниченного переизбрания». Несмотря на связи с регионами, движение Диаса разворачивалось медленно, и генералы-хуаристы смогли сдержать его. Политическое мастерство Хуареса позволило ему использовать раскол в лагере либералов, чтобы продержаться в ходе своего последнего срока, несмотря на личные невзгоды и слабое здоровье. Хуарес скончался в президентском кресле 18 июля 1872 г.

В соответствии с конституцией правительство возглавил председатель Верховного суда Лердо. Он объявил всеобщую амнистию, положившую конец вспыхнувшему в Ла-Нория мятежу. Он тотчас провел выборы, на которых был избран подавляющим большинством голосов. Дон Себастьян разделял те же принципы, что и Хуарес, и его политическая ловкость позволила ему восстановить сенат и включить в конституцию законы Реформы. В религиозных вопросах он проявил меньшую гибкость и изгнал из страны «Сестер милосердия», несмотря на их первостепенную роль в работе госпиталей. Его «антиклерикализм» сделал его мишенью для нападок и стал причиной народных волнений, к которым прибавились мятежи индейцев яки в Кахеме и мятеж наводившего страх Мануэля Лосады в Тепике (он был расстрелян в конце 1873 г.). Лердо также противостоял «Большому кругу рабочих Мехико», образованному в связи с забастовками текстильщиков и горняков; столкнулся он и с торговыми интересами, отказавшись предоставить концессию на строительство железной дороги, которая должна была соединить Мексику с Соединенными Штатами, хотя и присутствовал на открытии железной дороги Веракрус-Мехико в 1873 г.

Смена президента снова стала причиной раздора. Лердо рассчитывал на свое переизбрание, но в этот раз Диас не стал дожидаться выборов и выступил против него с «планом Тустепек», в котором Лердо обвинялся в «нарушениях конституцию>. Диас учел уроки, вынесенные им из неудачного мятежа в Ла-Нории, и на этот раз подготовился тщательнее. Он использовал выступление Лердо на выборах в Оахаке, чтобы создать в этом штате союз против него. Обеспечив себе поддержку своего штата, Диас в конце 1875 г. переместился в Браунсвиль, откуда направил губернаторам и военным командующим в регионах приглашение присоединиться к борьбе. Но, поскольку антиправительственное движение сосредоточивалось на северо-востоке и в Оахаке, он изменил свой план и пообещал сохранить воинские почести и звания лишь тем, кто поддержит движение, что позволило увеличить количество мятежных центров.

Генерал Мариано Эскобедо держал повстанцев под угрозой уничтожения, поэтому в результате президентских выборов в сентябре 1876 г. победителем был объявлен Лердо. В этот момент движение Тустепека присоединилось к председателю Верховного суда Хосе Мария Иглесиасу, который отказался признавать результаты выборов по причине их «фальсификации» и поднял мятеж в Саламанке. Сам Иглесиас не получил существенной поддержки, но его мятеж послужил на руку Диасу, который 11 ноября во главе своих войск разбил федеральные силы у деревни Текоак. После бегства Лердо возникла смута, ибо многие губернаторы признали президентом Иглесиаса, так что потребовались переговоры между двумя претендентами. Диас был согласен признать Иглесиаса временным президентом при условии предоставления сторонникам обоих равного числа мест в кабинете министров и назначения его, Диаса, военным министром. Поскольку Иглесиас не согласился с этим, Диас прибег к решительным мерам и 23 ноября во главе своей армии занял Мехико. Неделю спустя он вступил на пост президента страны.

Медленное становление республиканского характера общественной жизни

Шесть с половиной миллионов жителей Новой Испании, ставшей в 1821 г. независимым государством, представляли собой разнородное сообщество, объединенное общей историей и религией, и лишь меньшая часть его говорила по-испански. В большей или меньшей степени практически все население пережило коренной переворот в своей жизни в течение 11 лет борьбы и наблюдало, как рушится порядок, господствовавший на протяжении трехсот лет, и начинается продолжительный период перемен. Испанский либерализм ввел новые концепции, смысл которых весьма часто- был созвучен традиционным ценностям. Освобождение от испанской колониальной зависимости наполнило надеждами высший и средний класс, с оптимизмом внимавших. обещаниям, которые сулил новый порядок. Но трагическим событиям предстояло развеять эти надежды.

Малочисленное население, сконцентрированное в центре и на юге, проживало на огромной территории, достигшей своего наибольшего пространства во времена империи Итурбиде — четыре с половиной миллиона квадратных километров. Рост населения оказался практически невозможен из-за частых эпидемий и войн, так что к середине века оно едва превышало семь миллионов, а к началу 1870-х годов — девять миллионов. Столица, тем не менее, насчитывала четверть миллиона жителей; за ней с большим отрывом следовали Пуэбла, Гуанахуато, Керетаро, Сакатекас и Гвадалахара. Невозможность заселения северных областей одновременно с политическими переменами и внешними угрозами привела к сокращению территории: Гватемала отделилась в 1823 г.; Техас провозгласил независимость в 1836-м; Соединенные Штаты завоевали Новую Мексику и Верхнюю Калифорнию между 1846 и 1847 гг., а в 1853-м им было продано плоскогорье Месилья, так что в конце рассматриваемого периода территория республики сократилась до 1 972 546 км кв. 19 штатов, четыре территории и федеральный округ к 1869 г. превратились в 28 штатов и одну территорию.

Несмотря на имевшую место преемственность, независимость и учреждение республики с самого начала оказали глубокое влияние на корпоративное общество. Сама борьба способствовала некоторой мобильности населения, прежде всего среди креолов и метисов. В любом случае равенство так и осталось неисполненным обещанием, поскольку не удалось сократить ужасающую нищету народа, столь постыдную в сравнении с пышным великолепием, в котором жило меньшинство, удерживавшее чужие богатства. С другой стороны, всех затронули изменения политического характера. Отсутствие порядка и безопасности на дорогах вели к материальным потерям коммерсантов и непроизводительности хозяйств асьенд. Многие заброшенные рудники оказались затопленными, другие из-за отсутствия средств либо распродавались, либо объединялись с иностранным капиталом. С приходом независимости чиновники потеряли гарантии занятости, поэтому они поддерживали смену правительства, надеясь получить задержанное жалование или найти другую работу. Профессионалы, не считая некоторых врачей и процветающих адвокатов, пополнили ряды чиновничества. В любом случае, отъезд богатых пиренейцев и законы об их изгнании позволили креолам монополизировать высшие слои общества.

Работники горнорудной отрасли утратили прежние преимущества и на технических должностях были вытеснены европейцами; кроме того, ввоз в страну грубых текстильных изделий нанес урон работникам старых ткацких фабрик. Остальное население волей-неволей приспособилось к наложенным эпохой ограничениям, в то время как проходимцы и бродяги использовали каждый случай беспорядка, чтобы поживиться добычей.

Для духовенства оказалась ощутимой потеря своих членов, участвовавших в войне за независимость — притом, что медленная секуляризация жизни сокращала тягу к религии среди населения. С другой стороны, сделавшись излюбленной мишенью для правительств всех политических направлений без исключения, церковь испытывала сокращение своих средств и доходов на протяжении четырех десятилетий. При этом реально все эти богатства по-прежнему находились в руках 10 епископов и 177 каноников, в то время как черное и белое духовенство, количественно сокращенное к 1825 г. до 3500 церковнослужителей, испытывало нужду, несмотря на то что для прихожан была весьма ощутимой оплата церковных поборов.

Подлинные выгоды из войн и беспорядков извлекала армия. Из-за нехватки средств ее количество было сокращено с 75000 солдат в 1821 г. до 30000, что было отнюдь недостаточно для охраны столь обширной территории. Поскольку добрая часть офицерства жила за счет политики, повышение по службе для ее представителей напрямую зависело от участия в мятежах, что препятствовало процессу профессионализации армии и способствовало необыкновенному росту числа генералов, явно непомерного для малочисленной армии. Так же, как и чиновничество, армия постоянно страдала от нерегулярной выплаты жалованья, и в то время как офицерство искало подряды для своих войск, насильно рекрутированные солдаты изыскивали малейшую возможность для дезертирства.

Мало-помалу внедрялись в жизнь новые ритуалы и гражданские праздники, которые придавали легитимность новому порядку и пытались соперничать с религиозными празднествами. В действительности более значимые изменения происходили в портовых городах и в столице и были связаны с прибытием иностранцев. Пакетботы, заходившие в мексиканские порты, не просто завозили товары, а доставляли с собой новости, моды и новейшие изобретения; они предоставляли также возможности для путешествий в Соединенные Штаты и Европу. Новая служба дилижансов сократила продолжительность поездок внутри страны: так, путешествие на дилижансе из Мехико в Веракрус занимало семь дней, в Гвадалахару — тринадцать, а в Санта-Фе — один месяц.

Вера в прогресс, некогда вызвавшая движение Просвещения, сохранилась и основывалась теперь на убеждении, что образование исправит все невзгоды страны. Задача распространения грамотности среди населения была доверена Ланкастерской компании, основанной в 1822 г. группой именитых граждан. В страну прибыли также иностранные преподаватели, предлагавшие свои услуги в качестве учителей или создававшие частные школы. Университеты же, наоборот, утратили свой престиж и были заменены академиями, задачей которых было распространение научных знаний, и насаждавшимися республиканцами новыми институтами наук и искусств, на долю которых выпала миссия дать образование поколению, вошедшему в политику страны в середине столетия. Календари и альманахи выполняли свою задачу распространения исторических и научных сведений. Политизация населения, начавшаяся с 1808 г., и образование нового государства благоприятствовали появлению газет, брошюр и политических листовок; последние были излюбленным жанром больших групп населения, которые, страстно стремясь быть в курсе событий, передавали их из рук в руки или слушали их в пивных, кафе и на площадях. Интерес к политике, в свою очередь, вызвал интерес к истории и появление исторического направления общественной мысли, главными представителями которого стали Сервандо Тереса де Мьер, Карлос Мария де Бустаманте, Лоренсо де Савала, Хосе Мария Луис Мора и Лукас Аламан. Проложила себе дорогу и литература, оставившая свидетельство общественных перемен в произведениях Хосе Хоакина Фернандеса де Лисарди, Мануэля Эдуардо де Горостисы и Фернандо Кальдерона, В противоположность литературе искусству еще долго предстояло восстанавливать свой прежний блеск, хотя правительство и предоставило гражданам несколько стипендий для обучения в Италии и Германии.

Подлинная перемена придет только спустя полвека, с окончательным становлением процесса секуляризации общества. Церковь, с завоеванием независимости утратившая контроль над обществом, который она имела в эпоху вице-королевства, потеряла право регистрации записей рождений, браков и смертей; с наступлением Реформы она лишилась и своего имущества. Все это сделало невозможным социальные услуги, осуществлявшиеся церковью в ее госпиталях, школах и приютах. После продажи церковной недвижимости многие монастыри были снесены или поменяли свое предназначение. После передачи некоторых церквей протестантским общинам нарушения порядка по-прежнему имели место. Не исчезли церковные профессиональные училища, но государственное образование в значительной степени стало светским.

Политические столкновения вынудили интеллектуалов, в большинстве своем принадлежавших к журналистике, выступать против цензуры или против диктатуры. Журналистика позволяла анализировать национальные проблемы, что привело к появлению важных работ, посвященных общественной проблематике, авторами которых были крупные интеллектуалы либерального направления. Так, Мануэль Пайно, известный автор романов в жанре костумбризма, глубоко изучил проблему государственного долга, вопросы его погашения и Реформу; Мигель Лердо де Техада аналогичным образом исследовал вопросы торговли и экономики, а Мельчор Окампо — церкви и государства. Поэтому неудивительно, что к 60-м и 70-м годам XIX в. журналистика достигла существенной зрелости, а либеральные правительства уважали свободу печати, невзирая на ее эксцессы, и превратили ее в «четвертую власть».

Глубокая разобщенность, вызванная войнами, заставила восстановителей республики уделить приоритетное внимание вопросам национальной интеграции посредством образования и культуры, которые должны были устранить опасность разделения мексиканцев в случае очередной борьбы. Таким образом, сразу же после освобождения Мехико от интервентов министр юстиции поспешил представить план введения государственного образования, в результате чего были изданы законы 1867 и 1869 гг. Огромное внимание в них уделялось вопросам начального образования; в качестве модели было создано также среднее учебное заведение — Национальная подготовительная школа. В ней был принят позитивистский метод Огюста Конrа для борьбы с традиционным образованием, заключавшийся в замещении религиозных и метафизических объяснений логическими и научными. Тем самым надеялись прояснить умы будущих руководителей. Хуарес и Лердо не ограничились законодательными мероприятиями в области образования — они увеличили в три раза число начальных школ. Усилия Хуареса по внедрению испанского языка среди индейцев в целях их интеграции в жизнь страны вызвали сильное сопротивление, в то время как официальное утверждение позитивизма в среднем и высшем образовании вызвало интеллектуальную полемику, развивавшуюся в годы реставрации и порфириата, — многие либералы считали, что позитивизм противоположен их принципам.

С другой стороны, французская интервенция пробудила чувство национализма, которому суждено было оказать влияние на все проявления культурной жизни — искусство, литературу, музыку. Главным носителем идей национализма стал Игнасио Мануэль Альтамирано, проводивший их через свои литературные кружки и созданный им журнал «Возрождение» («Renacimiento»), на страницах которого впервые получили известность писатели как либерального, так и консервативного направлений — Мануэль Пайно, Игнасио Рамирес, Гильермо Прието, Хосе Томас де Куэльяр, Висенте Рива Паласио, Франсиско Пиментель, Хосе Мария Роа Барсена и Ансельмо де ла Портилья. Обстановка благоприятствовала основанию академических обществ, таких как Мексиканское общество географии и статистики, Мексиканский лицей и Мексиканская академия языкознания. Национализм способствовал расцвету романов костумбристского и исторического жанров, которые стали издаваться отдельными выпусками. Изучение истории занимало свое привилегированное место, а необходимость продвижения идеи национального сплочения привела к появлению первых школьных текстов по «отечественной истории». Консерваторы Франиско де Аррангоис, Мануэль Ороско-и-Берра и Хоакин Гарсия Икасбальсета, как и либералы Гильермо Прието и Висенте Рива Паласио, занимались интерпретацией «национального» прошлого. В соответствии со своими идеологическими взглядами они либо склонялись к изучению современных им событий, либо вникали в суть далекого прошлого — как колониального, так и доиспанского, — и заново интерпретировали его.

Благодаря учреждению лотереи Академия Сан-Карлос смогла обновиться в годы войны с Соединенными Штатами, а изобразительное искусство мало-помалу восстановило свое значение. Хуарес переименовал Академию в Национальную школу изящных искусств, и скульптор Мануэль Вилар, художники Пелегрин Клаве и Эухенио Ландесио продолжили в ее стенах преподавание европейской техники и стилей. Тем не менее они не смогли устоять перед порывами национализма и в конце концов приняли его. В результате пейзажи и исторические темы пришли на смену религиозным, в то время как литография и карикатура превращались в инструмент нападок на службе политики. Нет никаких сомнений, что наиболее выдающейся фигурой был Хосе Мария Веласко с его великолепными мексиканскими пейзажами. Разумеется, пока новшества завоевывали признание столичных художников, их провинциальные собратья поддерживали свой естественный стиль росписями трактиров и написанием портретов, вроде выполненных костумбристами Хосе Мария Эстрадой и Эрменехильдо Бустосом. Развитию скульптуры благоприятствовали заказы на статуи героев войн за независимость, которые впоследствии украсили проспект Реформы. Архитектура, переживавшая серьезный упадок в первые десятилетия независимости (в такой степени, что фактически единственными ее проявлениями стали построенные в те годы Национальный театр, некоторые рынки и исправительные учреждения), оживилась благодаря технике использования железа, которую привез архитектор Хавьер Кавальяри.

Музыкальное искусство также вступало в период подъема. Основанное в 1866 г. Филармоническое общество после победы республики получило здание закрытого Понтификального университета, которое и стало его местопребыванием; в этом здании давались уроки, проходили концерты и конференции. Марши, написанные популярным композитором Анисето Ортегой, выразили националистический дух в музыке.

Возможно, что именно национализм побудил к описанию всех физических аспектов новой страны; усилия в этом направлении способствовали изучению территории и ее природных ресурсов. Обожествление науки и внедрение позитивизма придали большой импульс этой деятельности, с чем связано также увеличение числа специализированных академий и, соответственно, повышение уровня профессионального образования с окончательным закрытием старого Пшпификального университета в 1865 г.

Научные исследования также обогатились в результате деятельности врачей, натуралистов, географов, химиков и геологов, толчок которой был дан Мексиканской научной, литературной и художественной комиссией (1864-1869), поощрявшей контакты и поездки в страны Старого Света. Хотя в полной мере результаты этих контактов проявятся позже, основой для развития в этой области стали переводы и доклады «Вестника Мексиканского общества географии и статистики».

Длительный период времени от начала XIX в. до его последней трети самым глубоким образом отразился на жизни общества. С секуляризацией общественной жизни в результате реформ исчезал старый, корпоративный облик общества, которое таким образом становилось действительно республиканским. С изменением обычаев общественная жизнь делалась иной, и даже сами беспорядки, «Ла бола» (la bola — «шар», как они были известны в народе), вызывавшие подъем масс и заставлявшие их перемещаться по всей территории, расширяли ареал испанского языка, что поощрялось теперь государственными школами, в которых было введено изучение «национального языка».

Провал политических экспериментов и военные поражения перед лицом иностранных угроз также оставили свой след. Теперь общество стало более недоверчивым и настороженным, хотя и не потеряло при этом веры в прогресс. После победы республики и либерализма мексиканцы стремились обрести мир, который сделал бы возможным материальное развитие; поэтому они были готовы принять режим, который бы гарантировал им порядок и прогресс, и были даже готовы оплатить цену такого мира. Именно это стремление и сумел использовать Порфирио Диас.

Источник: Новая краткая история Мексики, Colegio de Mexico, Instituto de Latinoamérica de la Academia de las Cienciasde Rusia (2008)

Ваш комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован, на него вы получите уведомление об ответе. Не забывайте проверять папку со спамом.

Другие публикации рубрики
Спросите по WhatsApp
Отправьте нам сообщение
Напишите, пожалуйста, ваш вопрос.

В личной переписке мы консультируем только по вопросам предоставления наших услуг.

На все остальные вопросы мы отвечаем на страницах нашего сайта. Задайте ваш вопрос в комментариях под любой публикацией на близкую тему. Мы обязательно ответим!