Новая краткая история Мексики. Порфириат, страница 2

Государственные финансы и экономическое развитие

Порфирио Диас получил в наследство почти пустую государственную казну. Значительна была внешняя и внутренняя задолженность; таможенные доходы шли на погашение долгов государства; некоторые налоги поступали в казну штатов, а не в федеральную казну, а налогоплательщики противились введению новых налоговых ставок. Чтобы урегулировать финансовые проблемы, министры финансов (среди которых выделялись Матиас Ромеро, Мануэль Дублан и Хосе Ивес Лимантур) прибегали к различным мерам. Были сокращены государственные расходы, а средства расходовались крайне экономно. Был усилен контроль за доходами, введены новые налоги, которые в отличие от предыдущих не обременяли и не затрудняли торговлю. И, наконец, благодаря новому займу была проведена реструктуризация внешнего и внутреннего долга, что в свою очередь позволило завоевать доверие за границей и у инвесторов, получить новые займы и привлечь инвестиции. Иными словами, часть долга было погашена за счет средств, полученных за рубежом, а в отношении другой была достигнута договоренность с кредиторами об отсрочке платежей и установлении фиксированной процентной ставки. На основе этого можно было рассчитывать общий дебет и перевести задолженность в долгосрочные платежи. Благодаря всем этим мерам расходы перестали превышать доходы, а с 1894 г. наблюдалось положительное сальдо платежного баланса.

С другой стороны, преобразования в производственной сфере были поразительны. Используя благоприятную международную обстановку, и Диас, и Гонсалес пытались добиться включения страны в международное хозяйство как поставщика сельскохозяйственной продукции и минерального сырья, одновременно они содействовали развитию промышленности и внутренней торговли. В начале Порфириата национальный рынок был ограничен, на региональном и местном уровнях функционировали хозяйства, которые потребляли почти все, что производили, поэтому покупали и продавали очень мало. Необходимо было увеличить производство и стимулировать развитие торговых связей по всей стране и за ее пределами. Для этого нужна была хорошая инфраструктура, капиталовложения, кредитные институты, оборотные средства, средства транспорта и связи.

Начнем с законов. Был принят торговый кодекс, который давал четкие, адекватные и единые правила. Были отменены алькабалас — налоги на транспортировку товаров, которые удорожали продукты и затрудняли торговлю на дальние расстояния. Субсидировалась промышленность и строительство общественных и транспортных объектов, в определенные годы в ряде отраслей промышленности проводилась протекционистская политика, которая предусматривала налогообложение импортных товаров, составлявших конкуренцию мексиканской продукции.

Большое значение имело получение частных или государственных средств. В первые годы у государства не было денег. И только ко второму этапу удалось добиться положительного сальдо платежного баланса и обеспечить инвестиции в общественные объекты и связь. Безусловно, существовал национальный капитал на региональном уровне, средства которого вкладывались в различные регионы, но этого было недостаточно. Поэтому на первом этапе необходимо было прибегать к внешней помощи. Федеральное правительство и правительства штатов предлагали щедрые концессии и законодательство, которое гарантировало высокие прибыли. Это обеспечило значительный приток инвестиций.

Большая часть средств шла на строительство портов и железных дорог. Когда Диас пришел к власти, в стране существовала только одна железная дорога длиной 640 км, которая связывала Мехико с Веракрусом. В остальном главным транспортным средством были лошади и мулы, поэтому путешествия были долгими и могли осуществляться лишь в определенное время года, к тому же на дорогах хозяйничали грабители. За время правления Диаса протяженность дорог увеличивалась в среднем на 12% в год: в 1885 г. их длина составляла 5 852 км, а в 1910 г. — 19 280 км. Для привлечения инвестиций федеральное правительство предоставляло субсидии за каждый построенный километр, а правительства штатов часто освобождали от налогов и предоставляли землю. Дороги строились в основном на капитал США (42%), но чтобы нейтрализовать их влияние и обеспечить конкуренцию, правительство заключало контракты с Великобританией (ее доля достигла 35%). В период 1902-1903 гг. оно купило Феррокарриль Насьональ Мехикано (Мексиканскую Национальную Железную дорогу) и Интеросеанико (Межокеанскую дорогу), а в 1906 г. спасло от краха Феррокарриль Централь Мехикано (Мексиканскую Центральную Железную Дорогу). Слияние этих трех компаний привело к созданию Феррокаррилес Насьоналес де Мехико (Национальные Железные дороги Мексики) и положило начало государственной монополии в этой отрасли.

Порты и железные дороги способствовали развитию как внешней, так и внутренней торговли. Мексика торговала с США, Европой и Карибским регионом. Она наращивала экспорт металлов и сельскохозяйственной продукции, стоимость которых в 1877 г. превысила 40,5 млн песо, а в 1910 г. — 287 млн. Увеличивался также импорт машин и оборудования, продукции обрабатывающей промышленности и некоторых видов продовольствия. Строительство железных дорог, осуществляемое иностранными компаниями, отвечало интересам развития торговли с Соединенными Штатами. Однако развитие железнодорожного транспорта давало большую выгоду и внутренней торговле. Интеграция районов, связанных между собой дорогами, снижала торговые издержки и позволяла вести торговлю круглый год. Это вело к увеличению объемов торговли и возможности производить продукцию в расчете на дальние рынки сбыта, что в свою очередь благоприятствовало специализации регионов.

Рост торговли сопровождался увеличением сельскохозяйственного, промышленного производства и ростом добычи сырья. В сельском хозяйстве в наибольшей степени рос экспорт, связанный с производством хенекена, каучука и кофе. Эти культуры выращивались в хозяйствах, развитию которых благоприятствовали кредиты, железные дороги и современные методы хозяйствования. В противоположность этому отрасли, занятые производством продуктов питания, переживали упадок. Производство пшеницы, ячменя, фасоли и перца (чиле) в 1910 г. находилось на уровне 1877 г., несмотря на значительное увеличение населения. Это вызвало увеличение стоимости продуктов питания и даже импорт некоторых из них, например, маиса.

Впечатляющими темпами рос экспорт продукции горнодобывающей промышленности, которая концентрировалась в основном в штатах Сонора, Чиуауа, Синалоа и Дуранго. Благодаря иностранным инвестициям увеличилось производство золота и серебра; одновременно шла диверсификация производства. Новые технологии и удешевление транспортировки сделали рентабельным добычу меди, цинка, свинца, которые пользовались большим спросом у европейской и североамериканской промышленности. В начале ХХ в. началась добыча нефти.

Другой важной отраслью экономики была промышленность, которая в конце XIX в. сильно изменилась. В период Порфириата, особенно в некоторых регионах, продолжали существовать ремесленные цеха, во главе с мастером, с ограниченным количеством работников и с примитивными орудиями труда. Постепенно эти цеха были вытеснены предприятиями обрабатывающей промышленности, большей частью принадлежавшими семье, которые использовали специализированные орудия труда и работники выполняли определенную производственную операцию. В начале 1890 г. наряду с этими предприятиями появились современные фабрики, принадлежавшие объединениям предпринимателей, которые использовали гидравлические, паровые и электрические машины и отличались большей производительностью. В целом предприятия были сосредоточены в Нуэво Леоне, Халиско, Пуэбле, Веракрусе и Мехико и производили керамику, сигары, обувь, пиво, текстиль, бумагу и стекло. То есть наибольшее развитие получила легкая промышленность, ориентированная на производство потребительских товаров. Несмотря на эффективность и постепенный рост промышленности, ее развитие сдерживалось отсутствием соответствующей финансовой системы, недостатком сырья или ограниченным спросом со стороны мексиканского общества. Негативное влияние оказывала и нехватка оборудования и средств производства, обусловленного запоздалым и медленным развитием тяжелой промышленности. В этой отрасли выделялась компания Фундидора де Фьерро и Асеро из Монтеррей, которая была создана для удовлетворения растущих потребностей в стали, особенно необходимой для железных дорог.

Контраст между экспортными отраслями сельского хозяйства и работающими на внутренний рынок, между легкой и тяжелой промышленностью отражал неравномерность развития экономики в целом, и территориальные диспропорции в частности, когда одни регионы развивались быстрее, чем другие. Это относилось и к северу страны, где сложилась достаточно диверсифицированная экономика (сельское хозяйство, животноводство, горнодобывающая и обрабатывающая промышленность), население было преимущественно городским, применялась современная система оплаты труда, и наблюдался высокий уровень грамотности населения. Имела место и цикличность развития, при которой периоды процветания сменялись периодами кризиса. Например, кризис произошел в 1890 г. из-за падения цен на серебро, в 1907-1908 гг. из-за изъятия капиталов и падения цен на экспортные товары вследствие мирового кризиса. В целом на этом этапе Мексика превратилась в важного экспортера сырья, а в стране произошла первая промышленная революция. Но развитие носило неравномерный характер, от него выигрывали лишь отдельные отрасли, регионы и группы населения.

Городские и сельские общества

Изменения, происходившие в обществе, были не менее важны. Беспрецедентными темпами росло население. В 1877 г. оно составляло около 9 млн человек, в 1895 г. — 13 млн, а в 1910 г. — уже 15 млн. На рост населения повлияли конец гражданского противостояния, расширение рынков, улучшившееся распределение продуктов и, для некоторых слоев общества, прогресс в области гигиены и медицины.

На динамику населения влияла также миграция. В некоторые штаты севера страны (Чиуауа, Коауила, Дуранго, Нуэво Леон, Тамаулипас), центра (Федеральный округ и Пуэбла), побережья мексиканского залива (Веракрус) и северного побережья Тихого океана (Сонора и Найярит) прибыло огромное число мигрантов в основном из других штатов — Мехико, Гуанахуато, Халиско, Мичоакан, Идальго, Сакатекас и Сан-Луис-Потоси. Хотя мигранты направлялись преимущественно в города, значительная часть населения по-прежнему проживала в населенных пунктах с численностью жителей менее 15 тыс. человек. В 1900 г. в такого типа населенных пунктах проживало 90% населения страны. Таким образом, большая часть мексиканцев жила в и за счет сельской местности, распределяясь по поместьям, небольшим хуторам, деревням и ранчо.

В поместьях концентрация земли происходила за счет корпоративной собственности, и размер латифундий рос как следствие дезамортизации и заселения. Хотя законы 1896 и 1910 гг. были направлены на прекращение захвата общинных земель, к тому времени земли, составлявшие пятую часть территории страны, поменяли хозяев. Но несмотря на это, коллективная собственность продолжала существовать. Менее плодородные и отдаленные земли не вызывали интереса у межевых компаний, поэтому они оставались у общин. В ряде других случаев общины шли на раздел земель, чтобы закрепить собственность каждого на нее, но распределение труда осуществлялось традиционным способом. Хотя размежевание и дезамортизация благоприятствовали землевладельцам, богатые крестьяне и ростовщики также получили выгоды от этого процесса, что увеличило количество средних собственников. Поэтому вместе сосуществовали поместья и латифундии, корпоративная собственность и ранчо.

В этом сельском обществе — или, вернее сказать, сельских обществах, так как ситуация в стране была разная — землевладельцы оказались на вершине пирамиды. Одни были мексиканцами, другие иностранцами, и не всегда жили в сельской местности. Очень часто они оставляли свои земли на управляющих, а сами перебирались в город. К среднему классу деревни относились фермеры и мелкие собственники, торговцы и ремесленники, некоторые служащие ферм — управляющие, мажордомы, механики. К бедным слоям принадлежали безземельные крестьяне, которые работали на преуспевающих фермеров и в большинстве случаев на латифундистов. К ним относились и оседлые пеоны, которые жили на ферме или вокруг центральной усадьбы и имели фиксированный заработок; временные рабочие, нанимаемые, когда возникала необходимость в рабочей силе, что устраивало землевладельцев, но не наемных людей, вынужденных колесить по стране, следуя за сезоном сельскохозяйственных работ; арендаторов, апарсерос и медьерос, которым латифундисты сдавали в наем свои не очень плодородные земли за деньги или часть урожая.

Условия работы и жизни этих крестьян были неодинаковыми, что зависело от конкретного землевладельца и от района. В этом отношении очень показателен контраст между севером и югом страны. На севере большие земельные участки обрабатывалась сезонными рабочими или арендаторами, которые находились в лучших условиях, чем рабочие центральных и южных районов. Собственники здесь вынуждены были предлагать более высокий заработок или брать более низкую арендную плату, так как рабочих не хватало. Нехватка рабочих рук была обусловлена небольшим населением и существованием других источников занятости, например, возможностью наняться на работу на шахты или уехать в США.

На юге ситуация была совершенно другой. Там землевладельцы нуждались в рабочей силе в течение всего года, поэтому они предпочитали пеонаж и чтобы удержать пеонов прибегали к системе задолженности: они платили своим работникам талонами, которые те могли отоварить лишь в специальном магазине, и предоставляли им кредиты. Того, что платили пеонам, никогда не хватало даже на самое необходимое, тем более на выплату задолженности, поэтому они и их дети, которые наследовали долги, оказывались привязанными к поместью на всю оставшуюся жизнь. Землевладельцы юга прибегали также к задаткам. Они давали работнику в долг начальную сумму, и получить ее он мог только там, где родился. Кроме того, они использовали заключенных общего режима и индейцев яки и майя, согнанных со своих земель армией. Не имея возможности покинуть поместье, пеоны вынуждены были терпеть ужасающие условия труда.

Не удивительно, что правление Диаса отмечено многочисленными сельскими восстаниями. Среди них надо отметить восстание майя на Юкатане, яки в Сопоре и восстание жителей Томочика, которое носило религиозный оттенок, благодаря девочке-подростку со сверхъестественными способностями, известной под именем Санта Тереса де Кабора. Обычно восставшие выступали против захвата их земель, лесов и общинной воды и защищали политическую автономию. В некоторых случаях они также боролись за сохранение этнической и культурной идентичности, поскольку с момента независимости мексиканские правительства, выступая за равенство всех перед законом, пытались унифицировать население. Они стремились унифицировать язык и обычаи; а в ряде случаев поощряли метизацию населения с целью, как говорилось в то время, «отбелить» индейцев, которых они считали ленивыми, дикими и суеверными. Поэтому многие общины боролись за сохранение своих земель, свое право выбирать собственных представителей и принимать свои решения, а также за свои традиции и язык.

Хотя мексиканское общество в этот период было преимущественно сельским, городские центры росли впечатляющими темпами. Особенно это касалось столицы, но быстро увеличивалось население Гвадалахары, Пуэблы, Сан-Луис-Потоси и Монтеррея. Росли и другие города.

Рост населения в городах, тыс. человек

В 1877 г. только 10 городов имели население свыше 20 тыс. чел., к 1910 г. их число возросло до 19. Одни города выросли рядом с горнорудными центрами (например, Кананеа и СантаРосалиа), возникновение других было связано с ростом промышленности

(Монтеррей и Торреон) и торговли (порты Тукспан, Прогресо, Гуаймас, Мансанильо, и поселки, через которые проходили железные дороги — Нуэво Ларедо и Съюдад Хуарес). На рост столицы повлияло сразу несколько факторов: там находились органы федеральной власти, столица стала основным железнодорожным узлом, и в ней сосредоточилось 12% промышленности страны.

Руководство Мексики и ее элита хотели, чтобы города стали показателем процветания и прогресса нации, чтобы они походили на города «цивилизованных» стран, таких как США или страны Европы. Они хотели сделать их красивыми и комфортабельными, для чего разбивали сады и строили широкие улицы, наподобие Елисейских полей в Париже. Наряду с этим они пытались сделать города безопасными и чистыми. Но города были не в состоянии принять такое количество мигрантов, которые, лишенные возможностей устроиться, пополняли ряды преступников и проституток. Большая часть городских жителей жила на грязных и затопленных улицах и страдала от нехватки жилья, питьевой воды и продуктов питания. Все вызывало болезни и вело к высокой смертности.

Для решения этих проблем в рамках проекта модернизации власти приняли уголовный и санитарный кодексы, полицейский устав, реформировали тюрьмы. Для борьбы с наводнениями были проведены дренажные работы и замощены улицы. Для сточных вод был сделан дренаж, а для питьевой воды построены трубопроводы. И, наконец, была проведена кампания для улучшения гигиенического состояния городов и условий жизни их населения: очищены улицы, появились мусороуборочные машины и общественные уборные, скотобойни и особенно кладбища заставили вывести за черту города. Чтобы избежать эпидемий, больных изолировали, а их вещи сжигали. В то же время власти содействовали развитию медицины, были созданы бактериологические и патологические институты. Таким образом, Порфириат стал периодом строительства общественных зданий, государственных учреждений и законотворчества. Государство регулировало различные аспекты личной жизни индивида, от его обязанностей перед институтами и обществом до супружеских и семейных связей, гигиенических навыков и развлечений.

Однако не все городские районы и не все социальные группы могли пользоваться результатами правительственных усилий и успехами модернизации. Фактически городской пейзаж отражал ярко выраженное социальное неравенство: торговые зоны и районы, населенные привилегированными группами, имели все услуги, в то время как кварталы простого люда были лишены всего этого. Богатство концентрировалось в руках ограниченного числа людей — землевладельцев, предпринимателей, собственников торговых домов, банкиров и высококвалифицированных специалистов, которые были объединены родственными, дружескими или деловыми связями и которые в то же время вкладывали средства в торговлю, промышленность и недвижимость. Средний класс, который рос быстрыми темпами в результате развития торговли и услуг, состоял из специалистов, государственных служащих, занятых в сфере торговли и транспорта, преуспевающих ремесленников. И, наконец, к малоимущим слоям относилась большая

часть городского населения, состоящая из слуг, продавцов торговых точек, ремесленников, рабочих, бродячих продавцов.

Особого внимания заслуживают рабочие, число которых сильно выросло в результате промышленного развития и которые постепенно стали вытеснять ремесленников. Не существовало законодательства, защищавшего их права, потому что, согласно идеям экономического либерализма, государство не должно было вмешиваться в экономику, а заработная плата должна устанавливаться в соответствии с законом спроса и предложения. Поэтому, хотя и существовала свобода объединений, забастовки были запрещены. Мужчины, женщины, дети работали по 12-14 часов в сутки, семь дней в неделю. Они могли быть уволены без всякого объяснения и не были застрахованы от несчастных случаев. К низкой зарплате, покупательная способность которой постоянно падала в результате инфляции, добавлялись необоснованные вычеты и оплата талонами, которые отоваривались в магазине при фабрике. Это вынуждало рабочих создавать объединения взаимной помощи и вносить средства на поддержку раненых и больных, вдов и сирот и на похороны. Создавались также кооперативы, которые предоставляли ссуды и снабжали продуктами питания, организации, боровшиеся за улучшение условий работы и повышение заработной платы и которые в некоторых случаях оказывались под влиянием социалистических или анархических идей.

Политика Диаса в отношении трудящихся носила характер «кнута и пряника». Президент проявлял терпимость к организациям взаимопомощи, они субсидировались, им предоставлялись места для собраний, их члены присутствовали на государственных мероприятиях в его честь, тем самым придавая легитимность режиму. Однако менее терпим он был к более радикальным организациям и движениям. Во время Порфириата происходили постоянные конфликты и забастовки, число которых увеличилось после 1900 г. Диас пытался примирить рабочих и хозяев, но когда это не получалось, прибегал к силе. Показательными являются конфликты в Кананеа и Рио-Бланка. В 1906 г. горняки Кананеа, на севере штата Сонара, выступили с требованием установления фиксированного максимального рабочего времени и минимальной заработной платы, такого же обращения и такой же оплаты труда, какой имели на этом же предприятии американские работники. Их требования были отвергнуты, и тогда была объявлена забастовка, за которой последовал мятеж. Для его подавления были использованы силы армии США, которых поддержали мексиканские войска.

Несколько месяцев спустя текстильные рабочие Орисабы, Пуэблы, Тласкалы и Федерального округа начали забастовку против существующих условий труда. Пытаясь урегулировать конфликт, Порфирио Диас выдвинул предложения об увеличении заработной платы и отмене вычетов, создании фонда поддержки сирот и вдов и запрете детского труда, но реализацию этих предложений отдал на волю предпринимателей. Рабочие некоторых фабрик пошли на соглашение и вернулись на работу, исключение составили рабочие Рио-Бланка, они подняли мятеж и ограбили фабрику и магазин, что стоило многим жизни.

В целом городское общество было сильно разделено в классовом и даже этническом отношении. Элиты беспокоил внешний вид простых людей и маргинальных слоев населения, особенно тех, кто одевался по индейскому обычаю, так как считали, что те портят вид города. Их озабоченность особенно вырастала перед праздниками и юбилейными церемониями, и чтобы иностранные гости не видели лица нищеты и «дикости», распределяли одежду среди нуждающихся. Таким образом, сохранялись старые и укоренившиеся социальные и расовые предрассудки, которые теперь некоторые отстаивали, опираясь на «научные» идеи.

Культура

В период Порфириата сосуществовали различные взгляды на страну, общество и индивидуума, находившие выражение в таких течениях, как либерализм, позитивизм и консерватизм. Некоторые являлись приверженцами либеральных идей, другие с энтузиазмом становились на сторону позитивизма и его разновидностей, например, социального дарвинизма, но взгляды многих были довольно эклектичны и сочетали элементы и либерализма, и позитивизма. Так, из последнего они брали мысль о том, что научный метод должен применяться к изучению общества и решению его проблем, и критиковали либералов за то, что те основывали свою политику и законодательство на заимствованных за рубежом теориях вместо того, чтобы сосредоточиваться на изучении мексиканского общества. Однако они не хотели менять ни либеральные институты, ни конституцию 1857 г., соглашаясь отложить их применение до тех пор, пока мексиканцы не достигнут необходимого уровня развития. Они также думали, что необходимо развивать образование и науку, которые считали лучшим средством достижения национального прогресса.

Были люди, симпатизировавшие консервативным идеям и доктринам католической церкви. Но и среди них были различные течения. Одни не признавали разделения мирского и духовного и защищали верховенство церкви как института, другие выступали за секуляризацию и боролись за возвращение государству сферы социальной деятельности. Часть общества соглашалась с социальным католицизмом и считала, что католики должны вмешиваться в политическое развитие нации, и особенно в решение социальных проблем, с которыми она сталкивается. Симпатизирующие этому течению, которое набрало силу в начале ХХ в., были озабочены социальным неравенством и несправедливостью и требовали, чтобы государство издало законы, защищающие трудящихся, в частности от недостойного обращения с ними хозяев.

Независимо от идеологического аспекта католицизм не потерял своего значения как религиозный институт. Мексиканцы в большинстве своем были католиками: в 1910 г. 99% населения были крещеными и соблюдали религиозные обряды. Протестантизм был распространен гораздо меньше. Протестанты приехали в страну приблизительно в 1870 г. Со временем 18 миссионерских обществ обосновались на северной границе, в Гуанахуато, Пуэбле, Пачуке, Мехико и Веракрусе, распространив свое влияние на недовольные слои населения, предлагая им образование и бесплатные медицинские услуги. Однако их распространение затруднялось внутренними противоречиями самих протестантских организаций, недоверием населения и оппозицией католической церкви. Иногда католики шли на открытые столкновения с миссионерами, однако последние пользовались поддержкой Диаса и губернаторов штатов, которые таким образом старались показать свою приверженность закону о свободе вероисповедания и уменьшить влияние католической церкви. Можно сказать, что, несмотря на то что число протестантов в стране было небольшим — всего 2% населения вместе с иностранцами — их существование символизировало уважение свободы вероисповедания и светский характер мексиканского государства.

Как мы видели, в идеологическом плане существовали различия между либералами, позитивистами и консерваторами, но в плане ценностей наблюдалось большое совпадение. Элиты, средний класс и даже некоторые группы малоимущего населения имели одни и те же представления о семье и роли женщины в ней и в обществе. Это находило отражение в различных документах, среди которых можно отметить законодательные и правовые акты, литературные и церковные источники, документы гражданских филантропических организаций, руководства по поведению, журналы, предназначенные женщинам и семье, отдельные издания и популярную литературу. Существовала убежденность в том, что семья должна основываться на браке, предпочтительно церковном. Муж считался главой семьи, и законодательство разрешало ему распоряжаться имуществом жены без ее разрешения, в то время как она нуждалась в разрешении мужа на управление совместным имуществом. Он обладал родительскими правами, женщина приобретала это право только после смерти мужа и то с определенными ограничениями: она должна была учитывать мнение советника, назначенного ее супругом. Каждому супругу предписывалась определенная сфера деятельности: мужчине соответствовала сфера публичного, т.е. политическая и трудовая деятельность, в то время как деятельность женщины ограничивалась сферой частной жизни, и она должна была посвящать себя домашним проблемам. Считалось не очень приличным, когда женщина работала вне дома, это могло быть принято только в том случае, если женщина осталась вдовой или была не замужем и нуждалась в средствах. При этом работа должна была «соответствовать женскому полу» — шитье или учительство. Законодательство не позволяло им голосовать и занимать выборные посты и ограничивало сферу их трудовой деятельности. Чтобы работать в торговле, женщина должна была получить разрешение мужа. Хотя профессиональное образование было не запрещено, очень мало женщин из высших или средних слоев населения имели высшее образование, среди них была Матильде Монтойа — первая женщина-врач. Тем не менее к началу ХХ в. женщины отвоевали себе некоторые сферы деятельности. Среди прочего они издавали журналы для женщин, в которых защищали их интеллектуальное равенство. Необходимо упомянуть также зарождающееся феминистское движение, члены которого требовали для женщин правового и образовательного равенства с мужчинами.

В литературе и искусстве — как это произошло в кулинарии и моде — сильно было европейское влияние, особенно французское. Это можно было наблюдать в современной литературе, в которой заметны черты французского символизма, представленного Мануэлем Гугьерресом Нахера, Сальвадором Диасом Мироном, Амадо Перво, Хосе Хуаном Таблада и Эфреном Ребольедо. Или в архитектуре, которая вобрала в себя различные стили — классический, романтический, мавританский, готический, барокко, арт нуво — и свободно сочетала их, иногда в одном здании. Такой величественной архитектурой отличаются театры основных городов: Эль Хуарес в Гуанахуато, театр де ла Пас в Сан-Луис-Потоси, Эль Добладо в Леоне, Эль Кальдерон в Сакатекасе, Эль Пеон Контрерас в Мериде.

Получила развитие также национальная и националистическая культура, отражавшая то характерное, что было присуще самой стране, которая поэтому могла служить формированию идентичности. Следуя старой традиции, сначала появилась бытовая литература с романтическим или реалистическим оттенком, представленная Анхелем де Кампо, Хосе Томасом де Куэльяр, Рафаэлем Дельгадо и Хосе Лопесом Портильо и Рохасом. Позже стала развиваться реалистическая литература, наследница бытовизма, старавшаяся точно отражать действительность, ее среду и персонажей. Ее авторами были Эриберто Фриас, Федерико Гамбоа и Эмлио Рабаса. Здесь же надо упомянуть другую старую традицию — мексиканский пейзажизм и его художников Хосе Мария Веласко и Хоакин Клаусель. Описанию персонажей, сцен и событий повседневной жизни посвятил свое творчество Хосе Гуадалупе Посада, который помещал их в «копеечных» газетах, в тетрадках, на отдельных листах, которые издавала типография Антонио Ванегаса Арройо.

Чтобы создать преемственность, как это уже делали руководители восстановленной Республики, порфиристы считали, что нет ничего лучше, чем изучать отечественную историю, что даст возможность выйти за рамки региональной идентичности и привить детям гражданские ценности, чтобы воспитать их будущими гражданами. Поэтому образование было бесплатным и обязательным, основанным на официальных программах и учебниках. Тем не менее образовательный проект не дал ожидаемых результатов. Он ограничивался городскими районами, но даже там он не отличался успешностью: в 1895 г. только 15% населения умело читать и писать, к 1910 г. цифра возросла лишь до 20%.

События и герои отечественной истории стали темой гражданских церемоний и еще одной формой воспитания национализма. Отмечались образование нации и защита ее суверенитета, образование либеральных институтов, наследником и защитником которых объявил себя Порфириат, который провозгласил Порфирио Диаса героем. Поэтому в такие дни прославлялась не только страна, но и ее президент.

В целом порфиристская культура восхищалась всем иностранным, но одновременно выражала национальный и националистический характер. Яркими представителями последнего были интеллектуалы Революции, которые пошли по стопам своих предшественников начала ХХ в. из литературного общества Атенея Молодости. Это была группа, в которую входили Антонио Касо, Педро Энрикес Уренья, Альфонсо Рейес и Хосе Васконселос. Атенеисты открыли дорогу новым идеям. Они критиковали позитивизм, так как считали, что знание можно получить разными путями, а не только на основе научного метода. Защищали способности человека, подчеркивая его свободу действий и выбора. Боролись за новое утверждение гуманистических ценностей в культуре, за конец французского влияния в литературе и, в целом, за возвращение мексиканского.

Это и многое другое Порфириат оставил в наследство Мексике ХХ в. Наследство, которое не ограничивалось сферой культуры, но и охватывало политику (с успехами в создании государства-нации), экономику (с расширением рынков, развитием средств связи, экспорта сельскохозяйственных товаров и начавшейся индустриализацией) и общество (с его демографическим ростом и урбанизацией). Однако Порфириат оставил в наследство также политические пороки, неравномерно развитую экономику, поляризованное общество и конфликты, которые стали причиной Революции и сказались в первые десятилетия постреволюционной Мексики.

Источник: Новая краткая история Мексики, Colegio de Mexico, Instituto de Latinoamérica de la Academia de las Cienciasde Rusia (2008)