Особенности мексиканского испанского
Территория современной Мексики до шестнадцатого века была заселена племенами индейцев, говоривших на нескольких десятках языков. Из них самыми распространёнными были навахо на севере, науатль и майя в центре. Также использовались многие другие языки, и все они оказали существенное влияние на испанский язык, на котором после завоевания Мексики говорила только небольшая прослойка администраторов, чиновников, конкистадоров и испанских переселенцев, составлявших около пяти процентов населения. Однако благодаря интенсивным межрасовым контактам уже в семнадцатом столетии для основной массы мексиканцев испанский язык стал основным средством общения. Но многие мексиканизмы, слова, грамматические и фонетические обороты, которые характерны для разговорного испанского в Мексике, объясняются непосредственно влиянием коренных языков.
Среди множества вариантов испанского языка мексиканский занимает первое место по количеству говорящих — более 80 млн. человек. Считается, что каждый четвертый испано-говорящий в мире — мексиканец. Имея в разных областях страны значительные — в большей или меньшей степени — диалектальные различия, испанский язык един на всей территории Мексики и является единственным государственным языком.
Мексиканская языковая норма весьма близка к так называемой «идеальной испанской норме», к которой стремятся все образованные испано-говорящие. Причиной тому можно считать высокий культурный уровень, достигнутый в короткие сроки вице-королевством Новая Испания, который считают уникальным в истории колонизированных народов.
Современная мексиканская речь имеет характерные черты и достаточно легко узнаваема, прежде всего, благодаря фонетическому своеобразию.
Говоря об особенностях мексиканского произношения, следует в первую очередь отметить два фонетических явления, типичных для большинства испано-говорящих народов Латинской Америки: это так называемое «тотальное сесео» — seseo (отсутствие звука и произношение букв z и с перед гласными е, i как [s]) и «йеизм» — yeismo (отсутствие различия в произношении букв ll и у). Однако фонетика мексиканского испанского обладает и собственными чертами, характерными преимущественно для речи образованных групп населения (habla culta). Это прежде всего твердый консонантизм (твердые согласные звуки), проявляющийся в следующем:
- сохранение звуков [d], , [g] между гласными; яркий пример — четкое произношение зубного [d] в окончании — ado, не свойственное другим вариантам испанского (cansado, hablaba, digo);
- полная артикуляция консонантных фонем в сочетаниях [kst] — extra-ordinario, texto; [ksk] — exquisite, [nst] — construir; [ks] — examen; [kt] — acto; [tl] — atlas и т. д. Привычные испанские разговорные формы — cansao, estremo, satisfacion, adlas — отвергаются как вульгаризмы.
Особого внимания заслуживает свистящая мексиканская [s], которая в речи населения большей части территории страны прочно сохраняется во всех слоговых позициях — mosca, dos ninos, и лишь в отдельных прибрежных районах произносится с придыханием или вообще исчезает: mohka, donino. Устойчивая [s] в мексиканском варианте всегда привлекала внимание испанистов: «Хорошо известна мексиканская [s] — зубная, стабильная, стойкая, острозвучная, уникальная по длительности среди всех [s] испано-язычного мира».
Среди прочих фонетических особенностей мексиканской речи отметим некоторые менее распространенные явления:
- дифтонгизация сочетаний гласных (зияний) [еа],[ео],[оа],[ое]: tjatro — teatro, pjor — peor, twaya — toalla, pweta — poeta. В других вариантах испанского языка это явление считается просторечием;
- ослабление или даже исчезновение безударных гласных, преимущественно идущих перед звуком [s] в конце слова: nochs — noches, ants — antes, pess — pesos (что иногда встречается в речи перуанцев, колумбийцев, боливийцев, эквадорцев и даже аргентинцев);
- сибиляция (свист согласных) дрожащего [г] в конце слова (не в начале слога и не перед согласной, как обычно бывает в речи других испано-говорящих народов). У мексиканцев сибиляция — сонорная или оглушенная — имеет место исключительно перед паузой: salir, comer, atar;
- вибрация звука [у], особенно начального, доходящего порой до аффриката [z]: zendo — yendo. Аффрикаты — согласные сложного образования, например, в русском языке — [ц] (т + с), [ч] (т + ш).
Темп мексиканской речи «спокоен, тон отличается умеренностью и сдержанностью». Особое внимание мексиканцы уделяют стилю речи и способу выражения.
В области грамматики мексиканские отклонения от обще-испанской нормы весьма немногочисленны. Самая явная и распространенная аномалия, свойственная речи всех социально-культурных слоев, — это ошибочное согласование безударных местоимений третьего лица единственного числа lo и la. Эти местоимения зачастую ставятся во множественном числе (los, las) в тех случаях, когда перед ними стоит неизменяемое местоимение se множественного числа: Di el libro a tus padres — se los di; Di la noticia a tus padres — se las di. Таким образом, говорящий стремится перенести на формы lo и la ту множественность, которая незаметна в se, имеющем одинаковую форму в обоих числах. Подобного рода конструкции, кроме Мексики, встречаются и в ряде других латиноамериканских стран, однако в отличие от них мексиканская языковая норма не имеет таких явлений, как «леизм» (злоупотребление местоимением lе), ни тем более «лаизм» (злоупотребление местоимением la).
Стоит отметить также особенности применения некоторых предлогов. Так, предлоги desde и hasta употребляются не только с целью указания соответственно начального и конечного порога незавершенного и длительного действия, но и для обозначения момента совершения законченного действия: «Regrese desde el sabado» или «Se caso hasta los 40 anos»; эти сочетания несут эмфатическое, интенсивное значение и обозначают соответственно: «Ya el sabado regrese» (я вернулся уже в субботу) и «Se caso cuando уа tenfa 40 anos» (она вышла замуж, когда ей было уже 40 лет).
В последние десятилетия такие явления, как «dequeismo» и «queismo», прочно вошли в мексиканскую речь. Суть этой аномалии в ошибочном и порой хаотичном употреблении предлогов de que и que: me dijo de que lo haria; no permitiran de que te saigas; asi es de que.. ; и наоборот: estoy seguro que lo hara, me alegro que haya venido. За этими отдельными явлениями стоит общая тенденция неправильного употребления предлогов, которая наблюдается в последнее время во всем испано-язычном мире.
Еще один феномен, свойственный мексиканскому испанскому, — персонализация безличного глагола haber, представляющая собой превращение его объекта в субъект: hubieron (вместо hubo) muchas fiestas или habemos (вместо tuvimos) muchos inconformes. Это явление распространяется также на глаголы, служащие вспомогательными для haber: van (вместо va) a haber muchas protestas; debian (вместо debia) haber mas de cien personas.
В Мексике, как и во всей Латинской Америке, формы второго лица множественного числа — и местоименные, и глагольные — давно вышли из употребления и были заменены соответствующими формами третьего лица: Ay, ninos, que malos son ustedes (вместо более привычного sois vosotros). Исчезли также притяжательные формы vuestro, уступив место suyo и de ustedes. Исчезнувшие формы встречаются в настоящее время лишь в официальных речах ораторов и политиков. К примеру: «Jurais defender vuestra bandera?».
Особенности употребления глагольных времен preterite perfecto и preterito indefmido в мексиканском испанском рассматриваются исследователями не как отклонение от нормы, а как результат самостоятельного процесса эволюции кастильской нормы XVI в. на американской почве. Речь идет об отсутствии в мексиканском варианте функционального противопоставления таких глагольных форм, как, например, cante и he cantado, т.е. здесь временной промежуток относительно момента высказывания говорящего не имеет особого значения в отличие от пиренейской нормы. Например, «Ноу lo discuti con mi abogado» и, напротив, «Lo he discutido con mi abogado varias veces».
Как и в большей части Латинской Америки, форма будущего времени (cantare) была практически полностью оттеснена перифрастической конструкцией (voy a cantar), однако сохранилась в своих модальных значениях: «No ha venido, estara enfermo»; «jSi seras mentiroso! (que mentiroso eres)».
Своим особым колоритом и своеобразием мексиканский испанский, безусловно, обязан индейским языкам разных регионов страны, прежде всего языку науатль племени ацтека, с которым он находится в тесном контакте с начала испанизации и по сей день.
В целом влияние языка науатль на испанский отразилось лишь на поверхностном уровне и сводится к заимствованию лексических единиц, обозначающих местные реалии, такие, как coyote, chicle, tequila и др. На фонетическом и грамматическом уровнях влияния практически не было.
Ситуация в корне меняется, если рассматривать именно мексиканский вариант испанского, где заметен не только широкий лексический пласт, позаимствованный из науатль, но и отдельные его грамматические и фонетические черты.
В некоторых словах, происходящих от языка науатль, присутствует передненебный фрикативный глухой звук [s], графически представленный в языке буквой х: mixiote, mixtamal, xocoyote. На следующих примерах можно проследить явное противопоставление звуков [s] и [с]: xixi (sisi) — разновидность растительного мыла, chichi (cici) — грудь, а также [s] и [s]: xales (sales) — блюдо из свинины, sales (sales) — от глагола salir.
Среди звуков, существующих лишь в мексиканской речи, выделен также зубно-альвеолярный аффрикатный зубной звук [s], который испанские лингвисты- миссионеры графически обозначили как tz. Этот звук сохраняется лишь в именах нарицательных (Quetzal), собственных (Quetzalcoatl) и топонимах (Tepotzotlan).
Еще один пример фонетического наследия науатль — сочетание tl, происходящее от бокового аффрикатного глухого звука, не существующего в романских языках, который мексиканцы произносят в одном слоге. При этом 1 плавно вытекает из t: cen-zon-tle, o-co-tlan. Так же произносятся и обще-испанские слова: a-tle-ta, a-tlas.
Из фонетических явлений, имеющих корни в других индейских языках, можно выделить глоттализацию (гортанное произношение) в исконно испанских словах: [mi’ ixo], [no’ sabe], [ya’ bamos], которая проявляется в испанской разговорной речи жителей полуострова Юкатан и связана с языком племени майя.
На морфо-синтаксическом уровне влияние науатль ограничивается суффиксом — есо, появляющимся в названиях некоторых народов: guatemal-teco, yucateco, tolteca. Но этот суффикс не стоит путать с его испанским по происхождению омофоном (одинаковое произношение, разное написание и значение), указывающим на дефекты: patuleco, chueco, burreco. Что касается суффикса -i(n)che в словах metiche, pedinche, pinche, то он скорее всего является испанским, широко распространенным в Мексике благодаря присутствию индейской морфемы -tzin из языка науатль: malintzin — malinche.
Возвращаясь к взаимодействию языков на лексическом уровне, необходимо отметить, что количество индихенизмов в речи мексиканцев растет и сейчас насчитывает около 300 лексем, самые употребительные из которых — agua-cate, cacahuate, mezcal, chichi, guajalote и т.д. В разных территориальных диалектах взаимодействие носит разный характер. Так, в испанской речи жителей Юкатана употребляются слова, пришедшие из языка майя, не понятные жителям других регионов Мексики, например, chich (abuela).
Помимо науатль и майя свой след, пусть едва заметный, оставили такие древнеиндейские языки, как сапотеко, тараско, миштеко и отоми, придав мексиканской речи неповторимое своеобразие по сравнению с другими вариантами испанского Латинской Америки. При этом многие пуристы считают, что именно в тех латиноамериканских странах, где влияние индейской культуры особенно сильно, испанский язык сохранил свою историческую чистоту и наиболее близок к так называемой идеальной испанской норме.
