Русские первопроходцы в Мексике
Самое первое упоминание на русском языке о загадочном Новом Свете (1533) относилось к ацтекской столице Теночтитлан и представляло собой перевод эпистолы Максимилиана Трансильвана, секретаря испанского короля Карла V. Лишь в XVIII веке в России стали появляться книги о Мексике. Это были и страноведческие описания, и романы, и стихотворные «героиды».
Первые сведения о Мексике в русской периодической печати появились тоже в XVIII веке, при Петре Первом. Так, например, в 1735 году в «Санкт-Петербургских ведомостях» рассказывалось о монахе Бартоломе Де Лас Касасе, который участвовал вместе с Кортесом в завоевании Мексики, а в 1741 году та же газета опубликовала уже целую серию статей под названием «Известия из Калифорнии», которые описывали экспедиции Беринга к берегам Калифорнии. Чувство глубокой симпатии к индейцам выразил великий русский ученый М. В. Ломоносов в своем произведении «Письмо о пользе стекла» в 1752 году. Еще в 60-х годах XVIII века в Испании, владевшей Мексикой, стало известно, что русские наладили постоянное судоходство в северной части Тихого океана и стали высаживаться на американском континенте.
Что касается собственно отношений между двумя странами, то они ведут свой отсчет с первой половины XIX века. Первоначальным условием для их развития стало освоение русскими северной части Америки во второй половине XVIII века и возникновение там первых русских поселений («Русской Америки») в 1780-е годы. Решением правительства России в 1799 году была создана Русско-американская компания (РАК), основными задачами которой стали дальнейшее освоение Русской Америки, установление и развитие торговых отношений с испанскими колониями в Америке и пушной промысел. Согласно статуту, утвержденному императором Павлом I, район действия РАК простирался с севера до 55° северной широты, но в то же время компания имела право совершать открытия новых земель к югу от 55° в том случае, если они еще не были заняты другими странами, а также развивать торговлю со всеми возможными соседними государствами. РАК была весьма заинтересована в развитии торговли с Калифорнией, а затем и с Мексикой. Таким образом, непосредственные русско-мексиканские контакты, то есть прямые встречи русских и мексиканцев, начались с 1799 года. Это был начальный этап знакомства двух стран друг с другом.
В мае 1806 года в Калифорнию прибыл руководитель первого русского кругосветного плавания Н. Резанов — один из основателей РАК. Целью его визита стала встреча с испанским губернатором Калифорнии Хосе Арильягой, в ходе которой Резанов поставил вопрос о возможности установления постоянных взаимовыгодных дружеских и торговых связей между русскими поселениями в Америке и Калифорнией. Эту же самую идею он обосновывает в письме к Хосе Итурригараю — вице-королю Новой Испании, испанской колонии, занимавшей территорию современной Мексики и Калифорнии. И со стороны губернатора Арильяги, и со стороны ряда провинций проект получил радушную поддержку.
Первым русским императором, проявившим интерес к Новому Свету, стал Александр I. В инструкции руководству первой русской кругосветной экспедиции от 1803 года он писал: «Будучи в Америке, не оставьте Вы без замечания нравы жителей, физические свойства их, художества, богослужения, обычаи, предания, правила и самый образ их обхождения. Соберите верные сведения об одежде их, оружии, жилищах, судоходстве, домашнем хозяйстве, пище, охоте, военных действиях и их домашних животных. Постарайтесь, что можно, привести в натуре, к прочему — рисунки».
В 1812 году РАК основала поселение Росс в заливе Бодего (в 100 милях от Сан-Франциско), предназначением которого являлось обеспечение русских поселений на севере хлебом, мясом и другими продуктами из Калифорнии. В начале 1813 года Росс получило разрешение губернатора провинции на торговлю с Верхней Калифорнией. Этот момент явился историческим в отношениях России и Мексики, так как с него начинаются постоянные контакты русских властей с испанской колониальной администрацией, которые будут иметь свое продолжение и развитие (затем уже с независимой Мексикой) до сегодняшнего времени.
В сентябре 1817 года Гагемейстер, возглавлявший русское кругосветное плавание на кораблях «Суворов» и «Кутузов», заключил соглашение с местными индейскими вождями, которые являлись хозяевами этих земель, и получил документально оформленное право России на территорию селения Росс. Побывавший в Мексике в это же время известный русский мореплаватель В. М. Головин писал: «Русские основали селение свое с добровольного согласия коренных жителей сей страны, с дозволения народа, не признающего власти испанцев…».
Одной из очень интересных и мало изученных страниц в истории двух стран стали переговоры в 20 — 30-х годах XIX века об установлении между ними дипломатических отношений. Они были начаты по инициативе Мексики и проводились в Лондоне аккредитованными там русскими и мексиканскими дипломатами. Целью Мексики в этих переговорах было признание ее Россией, упрочение позиций молодой мексиканской республики, а также развитие торговых отношений между двумя странами. Наибольшей активности эти переговоры достигли в 1829—1832 годах. Позиция России в отношении Мексики не была однозначной, и объяснялось это в первую очередь продолжением дружественных отношений с королевской Испанией — бывшей метрополией Мексики. В тоже время РАК стремилась наладить торговлю и мореплавание с Мексикой, что объясняется близостью расположения к русским владениям в Америке. К нормализации отношений склонялся и весьма влиятельный министр финансов Е. Ф. Канкрин, в чьем ведении находилась и РАК. Со стороны Мексики также было продемонстрировано желание подписать с Россией договоры о дружбе, торговле и мореплавании, о чем свидетельствует письмо министра иностранных дел Аламана Лукаса, направленное министру иностранных дел России К. В. Нессельроде в 1834 году. Об окончательном решении России в отношении Мексики свидетельствует ответ Нессельроде Канкрину, в котором говорится, что «…государь император не изволил признать еще возможным решиться на таковое признание (речь идет о признании мексиканской республики), но Его величество надеется, что обстоятельство сие не послужит препятствием к тому, чтобы колонии наши поддерживали с Мексикой торговые связи…».
Главным правителем русских колоний в Америке в то время был барон Ф. П. Врангель — известный русский мореплаватель и ученый. Несмотря на желание самого Врангеля подписать договор с Мексикой, некоторые объективные причины (такие, как противодействие посланников Англии и Франции, а также отсутствие дипломатических отношений между Россией и Мексикой), помешали выполнить в полной мере поставленные задачи. РАК ограничилась торговлей, не вмешиваясь во внутренние дела Мексики. В конце 1830-х годов управление РАК пришло к решению об упразднении селения Росс в связи с резким сокращением пушного промысла в Калифорнии и переездом охотников-промысловиков на крайний север континента. В январе 1842 года «на основании Высочайшего повеления» и само селение, и находившаяся при нем контора РАК были окончательно упразднены и проданы швейцарскому предпринимателю Зуттеру, что привело к прекращению дальнейших контактов обеих стран через Русскую Америку, которые возобновились только в 1880-е годы, то есть через 40 лет.
Единственной нитью, продолжавшей соединять Россию и Мексику в этот период, оставались книги, как переводные, так и оригинальные, посвященные в большинстве своем истории Конкисты, а также довольно многочисленные сообщения в периодической печати о политических событиях, происходивших там. Формированию мексиканского «имиджа» в России способствовали приключенческие романы популярного французского писателя Г. Эмара, наводнившие русский книжный рынок в конце XIX века, и переводные иностранные источники, главным образом немецкие и французские. Первыми историографами, как известно, являются современники событий, их непосредственные свидетели. Представляется очень интересным обратиться к хроникам, посвященным иностранной интервенции в Мексику 1861—1867 гг., которые выходили в ряде русских журналов, таких, например, как «Время», «Век», «Современник», «Русское слово», «Военный сборник», «Отечественные записки» и других. Эти журналы были самых различных направлений — демократического, либерального, полуофициозного. Имея корреспондентов практически во всех крупных европейских столицах, а также получая информацию и оперативные сведения от многих иностранных журналистов, русская пресса была хорошо информирована о событиях в Мексике и мексиканской экспедиции Наполеона III. Некоторые из перечисленных изданий придерживались чисто фактологического подхода при описании событий («Время», «Век», «Отечественные записки», «Военный сборник»), а другие, например «Русское слово» и «Современник», заняли откровенно разоблачительную позицию по отношению к интервентам. Участие в полемике принял Н. Г. Чернышевский в журнале «Современник» за 1862 год. Он высмеивал формальный предлог для интервенции — неуплату долгов Мексикой. Чернышевский понимал, что одной из причин интервенции было намерение свергнуть президента Бенито Хуареса, известного своим либерализмом. В мае того же года «Русское слово» публикует статью француза Реклю, который обвиняет Францию в вероломстве.
Именно Мексика стала наиболее изученной из латиноамериканских стран на рубеже XIX — XX веков, и произошло это во многом благодаря путешествиям ряда русских ученых-географов, этнографов, ботаников и т. д. В 1874 году ученый-географ, основоположник русской климатологии, профессор Московского университета А. И. Воейков (1842—1916) предпринял большое путешествие по Мексике, Центральной и Южной Америке с целью сбора материалов для книги «Климаты земного шара, в особенности России». Его путь лежал через Мехико, Пуэблу и Оахаку в Гватемалу. Об этом путешествии русский читатель узнал из небольшого очерка, опубликованного в «Известиях императорского Русского географического общества», в котором Воейков обращал внимание на радушие индейцев, «которые всегда обязательны и дают вам что имеют, если вы сами вежливы с ними». Следует упомянуть также известного ботаника и географа А. Н. Краснова, побывавшего в Мексике в 1895 году и организовавшего в Батуми ботанический сад с образцами мексиканской флоры в том числе. Примерно тогда же еще один русский путешественник, географ и этнограф С. К. Патканов, посетил Мексику и в 1896 году опубликовал в журнале «Землеведение» очерк — путевые наброски «По гациендам и руинам Юкатана», описавшие и памятники культуры майя, и плачевное их состояние, и убогую жизнь индейцев. Интересным представляется сравнение, данное Паткановым коренным жителям Сибири с местными индейцами. Отмечая у индейцев совершенную апатию по отношению к своему прошлому и проводя при этом исторические параллели, Патканов подчеркивал, что русская экспансия на восток носила более гуманный характер и не была столь кровавой, как Конкиста в Мексике. Именно это и позволило сибирским племенам сохранить многие атрибуты своей старой культуры, и прежде всего фольклор. Этот опыт в истории отношений между Россией и Мексикой, небольшой по продолжительности, имел важное значение. С самого начала им был присущ дух доброжелательности, стремления к сотрудничеству и взаимной симпатии.
Культурный диалог начнет развиваться только с установлением политических отношений, которые по обоюдному согласию принято считать установленными с 11 декабря 1890 года, со дня назначения русского дипломата Р. Р. Розена первым посланником России в Мексике. Инициатива активизации торговых связей исходила от мексиканской стороны, хотя и в России оказалось много сторонников выхода на «экзотический», но перспективный рынок. Активные действия в этом направлении предпринимал Карлос Америко Лера — мексиканский посланник в Москве. В 1908 году он обратился с запросами в правления ведущих русских металлургических и вагоностроительных заводов о поставках их продукции в Мексику и указывал на желательность ввоза в Мексику русского железа, рельсов, подвижного состава, леса. В интервью корреспонденту «Торгово-промышленной газеты», являющейся органом русских деловых кругов, К. Лера говорил: «Россия и Мексика одна для другой прекрасные незнакомки, никто и никогда до сих пор не пытался представить их друг другу, взаимно осведомить о их нуждах и интересах; и, несмотря на это, как показывает статистика мексиканского ввоза, Мексика из года в год и в постепенно возрастающем количестве покупает продукты русского производства».
Русско-мексиканские торгово-экономические отношения включали в себя еще один очень важный компонент: эмиграция из России в Мексику. По мексиканским данным, в 1900 году в стране проживало всего 36 русских подданных, в основном в штате Сонора. Некоторые из них прибывали в страну с достаточно серьезными намерениями. В 1896 году двое немецких дворян из прибалтийских губерний Российской империи обратились за содействием к поверенному в делах России в Мексике Ф. К. Ганзену с просьбой дать им совет по приобретению земли под кофейные плантации и сообщали, что уже купили большой земельный участок для торговли и эксплуатации здешнего «сырого материала». Обосновался в Мексике также и другой выходец из России, потомок польских магнатов князь Альберт Радзивилл, владевший имением (ранчо) на севере штата Коауила, а также имевший торговый дом и банковское дело в Монтеррее, где он выполнял обязанности внештатного русского консула. Интересен тот факт, что один из крупнейших в Мексике нефтеперерабатывающих заводов, действовавших к 1913 году на полную мощность, был построен в штате Табаско русским инженером Иваном Коржухиным.
На сегодняшний день кажется парадоксальным, что часть русских, осевших в США, стремилась перебраться в Мексику, но все же для большинства эмигрантов из России после введения ограничений на въезд в США Мексика была переходной ступенью на пути в Северную Америку. Русские работали в Мексике на железнодорожном строительстве, в сельском хозяйстве. В 1908 году в газете «Мехико геральд» сообщалось, что группа русских эмигрантов примерно из 100 человек работала на кофейных, каучуковых и ванильных плантациях. Кроме русских, приезжавших на временные работы, существовали эмигранты, намеревавшиеся поселиться в Мексике навсегда. Например, на юге штата Чиуауа была основана в 1910 году целая русская колония, собиравшаяся заняться животноводством. Тем не менее в целом эмиграционное движение из России в Мексику было значительно слабее, чем в Аргентину или в Бразилию, не говоря уже о США.
В 1905 году в Мексику приехал русский поэт К. Бальмонт. Это был первый представитель русской словесности, посетивший эту страну и рассказавший вдохновенно и красочно о ее древней истории и культуре. Бальмонт стал и первым переводчиком поэтического творчества ацтеков и майя. В 1910 году в Мексике состоялись гастроли великой Анны Павловой, первой русской балерины, ступившей на эту землю и оставившей здесь свой след навсегда. В середине 1897 года в Петербурге состоялся 7-й Международный геологический конгресс. Среди его участников был представитель Мексики — М. Эсикьель Ордоньес, который принял участие также в организованной для гостей поездке по Уралу. В сентябре 1906 года, на 10-м Международном геологическом конгрессе, проходившем в Мехико, известному русскому ученому Ф. Н. Чернышеву была вручена международная премия. Кроме геологов ученые других отраслей обменивались научной информацией и опытом: крупный специалист по электротехнике М. А. Шателен провел пять месяцев в Мексике, изучая мощные электроустановки на железных дорогах и в промышленности, а также в астрономической обсерватории, занимаясь проблемами сейсмографии, интерес к которой у мексиканцев сильно возрос.
Так был заложен фундамент будущих отношений между странами, сделаны первые шаги по пути, который Мексика и Россия прошли навстречу друг другу.
Из книги «Русские в Мексике», Москва, изд-во «Фортуна», 2009
