Пророчества майя: 2012
Автор: Александр Попов
ПРЕДИСЛОВИЕ
Сколько раз человечеству обещали Апокалипсис, который не сбывался?
Рубеж веков или столетий, затмение солнца, пролетающая рядом комета – все это могло послужить основанием для мрачных прогнозов о конце света.
Правда, в последнее время что-то неуловимо изменилось и самым популярным становится пророчество майя, связанное с магической цифрой 2012. Почему же мы вспомнили о древней цивилизации, затерянной в глубине веков? Может быть, в воздухе действительно висит предчувствие конца?
Озоновый слой становится все тоньше, зимы – теплее, льды на полюсе тают. Экстремисты взрывают все более мощные бомбы, а мусульмане и христиане никак не могут решить, кто должен править миром и владеть нефтью.
С каждым годом все страшнее разгул стихий: мощные ураганы, смертельные цунами, смывающие все на своем пути паводки, засухи, землетрясения – они становятся с каждым годом все сильнее и разрушительнее и забирают с собой все больше жертв. Мы каждый месяц читаем о новинках техники, но катастроф не становится меньше: сегодня мы слышим об очередном падении вертолета, завтра происходит крушение поезда, послезавтра автобус врезается в остановку…
Военные аналитики прогнозируют, что грядут войны за «зерно и воду». Геофизики указывают на необычную активность магнитного поля Земли. Астрономы в шоке от активности Солнца…
Может быть, майя были правы, и 2012 год и на самом деле станет концом Великого Цикла? Закончится не только древний календарь, но и само существование человечества? Или цивилизация сделает новый, грандиозный скачок вперед? Ведь в конце Великого Цикла майя предсказывали не только катаклизмы, но и возвращение великого Кетцалькоатля (Пернатого Змея), бога, приносящего цивилизацию и открывающего время.
Начало майянского календаря приходится на 13 (11) августа 3114 года до нашей эры, день, когда, по легендам, родился пятый мир, зародилась пятая раса.
Что ознаменовало ее рождение? Начало строительства Стоунхенджа (Англия) и культурное выращивание маиса (Америка), появление письменности (Месопотамия) и начало хараппской цивилизации (Индия)… В отдаленных друг от друга на тысячи километров уголках нашей планеты, под воздействием неких внешних сил, именно в это время происходит глобальная культурная революция: люди обретают новые знания. Это не был постепенный культурный рост, это был настоящий взрыв цивилизации.
Может быть, это случилось потому, что жрецы и шаманы вошли в контакт с неким хранилищем тайных знаний?
Или в этот год на Землю высадились инопланетяне, которые поделились с земными дикарями своими знаниями?
Или по земле расселились, делясь своими знаниями, те, кто спасся после гибели предыдущей цивилизации, после крушения Атлантиды?
Может ли ответ на эти вопросы крыться в календарной дате?
13.0.0.0.0
Ноль – кин, ноль – уинал, ноль – тун, ноль – катун, тринадцать – бактун. Так выглядит и так читается (справа – налево) первая дата календаря майя.
21 или 23 декабря 2012 года «длинный счет» майя снова будет равен 13.0.0.0.0 (то есть «обнулится»). Календарь закончится. А что начнется?
Что означает 2012 год – просто конец календаря, конец Земли или, может, срок возвращения богов, которые принесут нам новые знания?
В любом случае переход к новой эпохе будет беспокойным: индейские пророчества обещают землетрясения и другие природные катаклизмы, и многие современные ученые с этим согласны.
Как-то так совпало, что в 2012 году, во время зимнего солнцестояния Солнце пройдет через ось центра Галактики, и плоскость орбиты нашей Солнечной системы пересечет плоскость Млечного Пути. Майя обожествляли Млечный Путь, считая его Великой Космической Матерью, которая и породила всю жизнь. Не имея современных астрономических приборов и не обладая глубокими познаниями в астрофизике, они из поколения в поколение передавали легенды о том, что в Космическом Лоне (центральная выпуклость Млечного Пути) есть «путь для рождения» (современные ученые подтвердили наличие «темного разрыва» внутри центральной выпуклости). Что же может двигаться по этому «пути»? Например, неизученная материя, которая, по мнению ряда ученых, движется к Земле, обладая массой, инерцией и рядом электромагнитных параметров, которые могут серьезно повлиять на электромагнитное поле Земли.
Еще одно совпадение: в 2012 году специалисты НАСА, изучающие солнечную радиоактивность, прогнозируют «солнечный шторм» (сентябрь), последствия которого могут быть сравнимы… с последствиями ядерной войны. Солнце выстреливает в пространство миллиардами тонн плазмы, и когда они доходят до Земли, то удар принимает на себя ее магнитное поле. Сначала над Землей вспыхнет северное сияние, а затем оно превратится в красивый дождь из электрических искр. Всего за полторы минуты на всей нашей планете выйдут из строя все средства передачи электричества. Возможно. Вы представляете, как можно жить в современном мире без электрического света, наружной рекламы, метро, лифтов, телевизора, самолетов, Интернета???
Еще один немаловажный фактор – нестабильное состояние магнитных полюсов Земли. Вы знаете, что за последние сто лет магнитный полюс в Южном полушарии переместился почти на 900 км и вышел в Индийский океан. Арктический магнитный полюс смещается по направлению к Восточносибирской мировой магнитной аномалии и с 1973 по 1984 год «прошел» путь в 120 км, а с 1984 по 1994 год – уже более 150 км. Если движение будет ускоряться, то нас может ждать «переполюсовка» – изменение полюсов магнитного поля Земли (на положение которых может повлиять и неизученная материя). А это, при худшем развитии событий, может привести к прокрутке земной коры вокруг ядра. И там, где было море, – вознесутся скалы, а там, где были скалы, – возникнет дно морское. Не слишком вдохновляющие перспективы.
А если самые мрачные прогнозы ученых оправдаются и в 2012 году произойдет совпадение трех опаснейших для существования человечества факторов: сбой электромагнитного поля Земли, солнечная буря, неостановимое смещение полюсов?
Майя, «запланировав» катастрофу, подсказали, как можно спасти мир. Тринадцать хрустальных черепов «Богини смерти» могут спасти человечество, если оно к тому времени достигнет высокой степени духовной эволюции и если…
Но не будем сразу раскрывать все тайны.
И для начала давайте погрузимся в темные воды истории, чтобы больше узнать о тех, кто когда-то попытался предупредить нас.
ГЛАВА 1. НАЧАЛО ИСТОРИИ. ВЛИЯТЕЛЬНЫЕ СОСЕДИ
Чужеземец
Цивилизации рождаются, достигают расцвета и исчезают с лика земли. Это естественный ход истории. Но вряд ли была и будет цивилизация, подобная майя. Цивилизация, которая, познав времена небывалого расцвета, рассыпалась в прах, распалась, как распадается, например, гениальная театральная труппа, о величии которой вспоминают лишь те немногие, кто видел спектакли. Но если очевидцы гениальных спектаклей – это зрители, то очевидцами грандиозных минувших цивилизаций остаются лишь древние камни.
Никто не разрушал цивилизацию майя: ее жители сами ушли из своих великолепных городов, бросив их и оставив последующим поколениям одну из величайших загадок.
Никто не истреблял их: индейцы майя и сегодня живут на той же территории, что и когда-то. Просто в один прекрасный день они почему-то решили больше не быть великой цивилизацией.
Вот такой вот необычный конец. Но и начало было не менее удивительным, ведь основателем великой цивилизации майя стал человек, не имевший к ней никакого отношения…
8 января 378 года, если ориентироваться по европейскому календарю, когда сухой сезон настолько укрепил тропинки в вечно сырых джунглях, что по ним мог пробраться не только одинокий индеец, но и пройти целая армия, в город Майя Баку, что находится на территории нынешней Гватемалы, вошло посольство далекой страны, раскинувшейся в высокогорьях Мексики и славящейся своей мощью.
Причудливые головные уборы пришельцев, украшенные перьями, и их зеркальные щиты, отражавшие лучи яркого солнца, поразили горожан. Они никогда не видели ничего подобного.
Имя чужеземца, возглавлявшего это посольство, переводилось как «Рождающий Огонь».
Вряд ли бы кто-нибудь из наблюдавших за процессией мог подумать, что человек, идущий во главе ее, изменит жизнь их народа. И что, считая с этого дня, на целых пять веков наступит так называемый «Золотой век Майя».
Многие считают, что именно приплывшие из Европы золотоискатели истребили все древние индейские цивилизации, но это утверждение можно отнести, например, к ацтекам. Но майя перестали быть великой цивилизацией еще до прихода испанцев в шестнадцатом веке, загадочным образом превратившись в малочисленный и малоразвитый народ, населяющий места прежнего величия.
Народ майя, как уже было сказано, до сих пор продолжает населять Южную Америку. Потомки индейцев майя живут в южных штатах Мексики, в Гватемале, Гондурасе, Белзе, а также, в менее значительном количестве, и других южноамериканских и центральноамериканских республиках. Часть из них сегодня говорит по-испански, но большинство сохранили свой язык, да только вот распался он на множество наречий и диалектов. Некоторые исследователи-филологи утверждают, что эти современные языки майя соотносятся друг с другом как, например, английский и немецкий, другие же пытаются доказать, что они гораздо ближе, – как, например, украинский и русский.
Но о жизни современных майя и о загадках их истории, которых немало, мы поговорим немного позже, сейчас же давайте погрузимся глубоко в историю и попытаемся понять, с чего же все началось.
Первые шаги по новому материку
Считается, что первые люди ступили на территорию Америки около 29-го тысячелетия до нашей эры, следуя за стадами мамонтов и оленей-карибу из Северо-Восточной Сибири, через нынешний Берингов пролив, вместо которого в те времена два материка связывала узкая полоска суши. Это вряд ли была целенаправленная миграция, скорее племена двигались «куда бог пошлет» – места в те далекие времена на Земле хватало всем, и остро стоял лишь вопрос питания.
На южных берегах Южной Америки эти пришельцы, как считается, оказались около 9-го тысячелетия до нашей эры. То есть, чтобы преодолеть путь вдоль двух материков, им понадобилось около двадцати тысяч лет. Земля, когда-то соединявшая Америку и Евразию, к этому времени уже ушла под воду, и «американцы» были предоставлены сами себе. Но, собственно, первоначальные степени развития человеческого общества (как, пожалуй, и все остальные) зависят от географического положения в весьма малой степени, поэтому жизнь первых «американцев» мало отличалась в то время от жизни «азиатов» или «европейцев». Постепенно совершенствуя свое оружие, эти люди занимались охотой и рыболовством, сезонным сбором ягод и кореньев. Тут, впрочем, есть одно отличие от пропитания тех, кто жил на современной европейской территории: в Америке обильно произрастали дикие злаки и дикая кукуруза. Именно эти два растения и стали чаще всего культивировать первые жители Западного континента.
А там, где начинают возделывать землю, возникает и оседлый образ жизни. Ведь людям необходимо не только дождаться урожая, но ухаживать за полем, защищая его от животных. А значит, и жилища, поскольку ясно, что придется задержаться надолго, начинают строить более капитальные. Вместо того чтобы брать воду из далекого ручья, там, где ближе и удобнее, выкапывается колодец… Всех этих мелочей, которые человек создает, чтобы облегчить свою ежедневную жизнь, и не перечислишь. Ну а потом эти удобные «мелочи» служат предлогом для того, чтобы остаться на насиженном месте еще некоторое время… А где жизнь течет в неизменном ритме день за днем, там начинаются различные излишки (не подумайте плохого) – у кого-то появляется больше зерна, у кого-то – кукурузы, а кто-то и вовсе умеет хорошо делать глиняные кувшины или шить одежду. Возникает натуральный обмен, предвозвестник торговли, и соседние племена начинают объединяться в деревни, а потом и в города – сообща гораздо удобнее держать оборону как от диких зверей, так и от пришельцев из иных мест, которые могут позариться на тщательно обработанную и возделанную территорию.
Считается, что в пятом тысячелетии до нашей эры множество подобных деревень возникло на юге современной Мексики, а во втором – уже и в Центральной Америке.
Индейцы (давайте уж называть их так, хотя до рождения «открывшего» их и назвавшего так, в силу иронии судьбы, Колумба остаются еще десятки веков) применяли подсечно-огневой метод земледелия. То есть после очистки участка земли с него собирали несколько урожаев, а затем давали возможность бушующим джунглям поглотить его снова, чтобы восстановилась плодородность. До сих пор потомки древних майя используют этот же метод, но вот только земля, принеся два урожая, отдыхает всего четыре года. Их предки давали земле «отдохнуть» от восьми до пятнадцати лет. Традиционно у майя землю расчищали мужчины, а вот возделывали ее уже женщины. На их же плечи ложился и нелегкий труд по доставке урожая в селение. А селения порой оказывались от обработанных полей на весьма значительном расстоянии.
Гигантские головы ольмеков
Около 1200 года до нашей эры вдоль северного побережья перешейка Теуантепек зародилась цивилизация ольмеков. Это была первая цивилизация Америки, и она оставила потомкам множество тайн и загадок.
Археологи часто называют ольмеков «протомайя» или олманы (то есть «жители Земли Олмен»). Скупые сведения об ольмеках донесли до нас высеченные ими из камня гигантские человеческие головы. До сих пор среди ученых бушуют споры, что же это была за цивилизация и откуда она появилась. В ольмекских изображениях человеческих лиц, как на наскальных рисунках, так и на лицах гигантских каменных, весьма тонко вырезанных голов, помимо общего «насупленного» и воинственного вида, поражает смешение черт различных современных рас. На одних лицах явственно видны негроидные черты, а на других – черты людей восточного или европейского типа.
До 30-х годов ХХ века считалось, что самая старая цивилизация в Америке – цивилизация майя. Но потом ученые обратили внимание, что среди множества находок, которые автоматически атрибутировали как произведения майя, встречаются весьма похожие между собой артефакты, которые не вписываются в общий канон культуры майя. И, более того, в отличие от изображений майя, на этих изображениях появляются явно не индейские, а, скорее, африканские черты.
В 1929 году директор Музея американских индейцев в Нью-Йорке Маршал Сэвилл выступил с докладом о том, что подобные предметы древнего искусства принадлежат иной культуре, не имеющей отношения к наследию майя. И назвал эту культуру ольмеки, что означает «резиновые (или, вернее, каучуковые) люди» на языке науатль. Дело в том, что большинство необычных находок было обнаружено в областях южной Мексики Табаско и Веракрус, болотистых районах с месторождениями природного газа, где в древности добывали каучук.
Кстати, раз уж мы заговорили о каучуке. Считается, что именно ольмеки придумали игры с резиновым мячом, которые существуют во всех цивилизациях Месоамерики, а также изобрели и технологию производства самих резиновых шаров, применявшихся в игре. (Месоамерика – так историки называют регион, охватывавший большую часть Мексики и Центральной Америки и населенный в доколумбовую эпоху племенами ацтеков, тольтеков, сапотеков, чичимеков и многими другими.) Подобные древнейшие площадки для игры в мяч находят сегодня на огромной территории от Аризоны и Юты на севере до Коста-Рики и Панамы на юге.
Открытие самой древней цивилизации континента породило больше вопросов, чем ответов. Например, существует около десятка версий появления цивилизации ольмеков. Преобладают две: одна гласит, что это «коренные американцы», пришедшие некогда из Сибири, другая же – что ольмеки переправились на территорию Америки благодаря лодкам, и, скорее всего, из Африки. Четких доказательств ни одной, ни другой версии не существует, а негроидный ген мог скрываться, до поры до времени, и в «коренных» жителях и выявился лишь из-за игры генов в тесном сообществе.
Так что научная битва между изоляционистами (считающими, что древний человек был неспособен к океанским путешествиям, и потому каждая древняя культура развивалась самостоятельно) и диффузионистами (предполагающими возможность древних путешествий) продолжается. Айвен Ван Сертима, профессор университета Рутгерс в Нью-Джерси, сторонник диффузионистской теории, в своих книгах «Африканское присутствие в Ранней Америке» и «Африканское присутствие в Ранней Азии» вполне убедительно доказал, что негры жили буквально по всему миру, включая и древнюю Америку. В доказательство своей версии он приводит множество фотографий наскальных рисунков и прочих художественных артефактов, и стоит признать, что его система выглядит довольно стройной. Но все-таки большинство ученых стоит на позициях изоляционистской теории.
Известный исследователь Ричард Диль в своей книге «Ольмеки: первая цивилизация Америки» диффузионистской теории отводит лишь один абзац: «Происхождение культуры ольмеков заинтриговало ученых и непрофессионалов с тех пор, как колоссальная каменная голова Трес Сапотес I с неопределенно негроидными чертами была обнаружена в Веракрусе 140 лет назад. С этого времени культура и искусство ольмеков были приписаны мореходам-африканцам, египтянам, нубийцам, финикиянам, атлантам, японцам, китайцам и другим древним путешественникам. Как часто случается, правда бесконечно более логична, но менее романтична: ольмеки были коренными американцами, которые создали уникальную культуру на перешейке Теуантепек юговосточной Мексики. Археологи прослеживают происхождение ольмеков к доольмекским культурам в регионе, и нет никаких свидетельств проникновения с внешней стороны. Кроме того, ни один добросовестный артефакт из Старого Света никогда не появлялся на археологических участках ольмеков или где-либо еще в Месоамерике». Диль также считает, что ольмеки проживали изолированной группой в пределах своего региона, практически не контактируя с другими племенами: «Мы не знаем, как эти люди называли себя сами, и был ли у них вообще термин, который охватывал всех жителей Ольмена. Нет никакого свидетельства, что они сформировали единую объединенную этническую группу, и почти наверняка никакого народа ольмеков не было. Однако многочисленные независимые местные культуры были настолько подобны друг другу, что современные ученые считают их единой родовой культурой».
Ольмеки жили на тропической низменности южноцентральной Мексики, примерно там, где сейчас расположены штаты Веракрус и Тобаско, на перешейке Теуантепек. Это самая узкая земля в Мексике, область, чрезвычайно важная для торговых маршрутов, соединяющих два океана, омывающих Американский континент. Но культурное влияние ольмеков распространилось намного дальше: их художественные работы были найдены даже в Сальвадоре и Коста-Рике. Например, в Коста-Рике были найдены загадочные гранитные шары идеальной формы, которые, возможно, также принадлежат создателям гигантских голов.
Тайна ольмеков до сих пор не разгадана. Во многих постулатах их цивилизации проступают признаки, знакомые нам по цивилизациям Старого Света. Это, например, общественная система, в которой главенствующая роль принадлежит царям и жрецам, когда, по всей вероятности, в обеих ипостасях выступают одни и те же люди. Это и способ земледелия. Реки, впадающие в Мексиканский залив, после дождей, подобно Нилу, забивались илом, и после этого начинались наводнения. Ольмеки так же, как и египтяне, использовали эту природную особенность для земледелия. Помимо этих двух параллелей с Древним Египтом существует и третья, о которой вы, скорее всего, уже догадались: это каменное зодчество. Ольмеки не только высекали из камня огромные головы с тонкими чертами лица, но и умудрялись перемещать на гигантские расстояния громадные базальтовые глыбы. Порою вес такого высеченного из скалы камня достигал 20 тонн! Даже при современном уровне развития техники переместить такую махину было бы непростой задачей.
Ольмекам приписывают изобретение колеса: об этом якобы свидетельствуют детские игрушки, оснащенные колесами, которые находили в их захоронениях. Но непонятно одно: почему они, в отличие от тех же древних египтян, зная о такой удобной штуке, как колесо, не применяли его в быту? Например, для перевозки грузов или людей? Почему колеса использовались только как атрибут детской игрушки?
Некоторые исследователи полагают, что ольмеки также изобрели «длительный счет», то есть ту систему вычислений, благодаря которой майя сумели стать выдающимися математиками и астрономами. (Для очень больших промежутков времени майя использовали «длинный счет», представляющий собой количество дней, выраженное в смешанной двадцати-, восемнадцатии тринадцатиричной системе исчисления. Кин (день) являлся минимальной единицей в «длинном счете». За ним следовали: уинал (20 дней), тун (который равнялся 18 уиналам или 360 дням, то есть примерно году), катун (равный 20 тунам или 7200 дням) и так далее. Самое большое значение имело понятие «один алаутун», равнявшееся количеству 23 040 000 000 дней).
Многие исследователи считают, что ольмеки были частью цивилизации майя или имели с ней теснейшую взаимосвязь. Так ли это – сказать доподлинно пока сложно.
Жуткие барельефы Монте-Албан
Отдав должное ольмекам, мы обязаны упомянуть еще несколько культур, влияние которых эта великая цивилизация, несомненно, ощутила на себе.
Неподалеку от города Оахака, столицы одноименного мексиканского штата, находится гора Монте-Албан (Белая Гора), вершина которой когда-то была облюбована для жизни народом сапотеков. Случилось это около шестисотого года до нашей эры. Именно этим временем датируют гигантские фундаментные блоки с барельефами танцующих людей (как полагали), которые и получили название «танцоры». Барельефы «танцоров» изучались уже долгое время, пока, наконец, исследователи смогли разглядеть, что на монументах сапотеков изображены не танцующие, а изнемогающие от страданий люди. Скорее всего – пленники, подвергавшиеся пыткам, зачастую – с выпущенными внутренностями. Рядом с их изображениями были высечены их имена. Эти жуткие барельефы, по всей видимости, запечатлели историю завоевания долины Оахаки правителями Монте-Албана. Уже во втором веке до новой эры сапотекская цивилизация обрела черты государства со столицей в Монте-Албане.
А через несколько сотен лет, уже во втором веке новой эры, правители сапотеков не только завоевали целый ряд областей за пределами Оахаки, но и контролировали всю торговлю между Центральной Мексикой и Тихоокеанским побережьем. Расцвет цивилизации сапотеков наступил, как считается, между трехсотым и девятисотым годами нашей эры. Этот период, по случайности или нет, совпадает и со временем расцвета древних городов майя.
В период расцвета население Монте-Албана достигало 25 000 человек. Бурно развивались различные ремесла, а «танцоров» сменили не новые барельефы, а пространные надписи на каменных панелях, в которых упоминались даты новых побед, названия завоеванных мест и имена знатных пленников.
Тесно связанной с сапотекской культурой была и культура миштеков. Этот народ заселял западную часть Оахаки, и первые местные протогорода – большие укрепленные поселения (Монте-Негро, Йукуита, Уамелульпан, Серро-де-Лас-Минас) – были чуть моложе Монте-Албана и возникли уже во втором веке до новой эры как ответ на экспансию Монте-Албана. Умиштеков был сформирован особый стиль надписей – ньуинье. Он известен как в горных долинах Миштека-Альты (Серро-Энкантадо, Тидаа, Йукуньудауи и др.), так и в предгорьях Миштека-Бахи (Текиштепек, Серро-де-Лас-Минас, Уахуапан и др.). Содержание этих надписей мало отличается от творчества их соседей: войны, победы, вступление во власть новых правителей, ритуалы, поэтому некоторые исследователи считают, что подобная письменность была заимствована миштеками у сапотеков.
Общество долины Оахаки состояло из трех страт, или социальных слоев: знать, общинники-землевладельцы и неполноправные безземельные. Простые люди жили в небольших тростниковых хижинах или домах из кирпича-сырца, знать же обитала в каменных дворцах с множеством комнат. В долине Оахака, как и у ольмеков, существовала сложная ирригационная система, контролировало и поддерживало которую, как и в Древнем Египте, государство. В горных долинах использовалось террасное земледелие, весьма сложное и продуктивное.
Примерно с седьмого века нашей эры сапотекское государство вступило в полосу кризиса. Древняя столица стала почитаться как «дом предков» и использовалась лишь для захоронений знати, а длинные повествовательные надписи уступили место небольшим палеткам внутри гробниц.
«Цветочные войны» ацтеков
Рассказывая о цивилизациях древней Америки, безусловно, нельзя не упомянуть и величайшую цивилизацию ацтеков. Их столица Теночтитлан располагалась на том месте, где сейчас находится Мехико, столица Мексики.
На языке науатль, родном языке ацтеков, слово «ацтека» означало «некто из Ацтлана» (Ацтлан – мифическое место, расположенное где-то на севере). Этот термин был предложен Александром фон Гумбольдтом, исследователем древней Америки XIX века, сами же ацтеки называли себя по-другому: или «мешика», или «теночка», или «тлальтелолька» – в зависимости от города происхождения или имени вождя.
Согласно легенде, разные народы пришли в долину, где теперь находится Мехико, и образовали единый народ, заговорив на одном языке. Современные исследователи затрудняются сказать, откуда пришли ацтеки, но, по одной из легенд, первые пришедшие в долину ацтеки появились с севера, из мифического Ацтлана. Они принадлежали к последнему из семи науатлаков (то есть «говорящих на науатле»). Привел их сюда бог Уицилопочтли, что означает «Колибри левой стороны» или «Колибри-левша». Посередине озера они увидели орла, сидящего на кактусе, выросшем на небольшом островке, который поедал змею. (Именно эта картина – орел, поедающий змею, – изображена сегодня на флаге Мексики).
Согласно пророчеству, это было как раз то место, которое должно было стать их новым домом.
Но ко времени появления ацтеков земли вокруг давно были поделены между прибрежными городамигосударствами. Поэтому, признав над собой верховную власть правителя города Аскапоцалько, ацтеки обосновались на двух небольших островах и построили Тлателолько. Теночтитлан (город Теноча) был основан позже, в 1325 году.
Легенда гласит, что ацтеки, когда пришли в долину Анауак, отличались от местных жителей низкой культурой, и местное население презирало их за это. Но вскоре пришельцы взяли от других народов все знания, какие только могли, – большей частью они заимствовали знания у тольтеков, и название этого народа стало в языке ацтеков синонимом культуры.
Довольно быстро ацтеки, благодаря своей воинственности, энергии, напору, из всеми презираемых пришельцев стали хозяевами положения и основали легендарную и могущественную империю. Правда, «благодаря» европейским завоевателям этой империи не суждено было просуществовать долго: ее славная история прервалась в 1521 году.
Подобно европейским империям, население империи ацтеков было весьма разнообразно этнически, но объединялось не системой управления, как в Старом Свете, а системой сбора дани. Ацтеки были мудрыми правителями, и их дань не грозила благосостоянию подвластных народов: сегодняшние исследователи считают, что, несмотря на выплаты, уровень жизни населения в империи регулярно повышался. Ацтеки на первое место всегда ставили бизнес, и известно, что они спокойно торговали даже с вражескими городами.
Была создана система коммуникаций между завоеванными городами, а так как колесных транспортных средств здесь не знали, то дороги строились исключительно для передвижения пешком. Дороги постоянно поддерживались в превосходном состоянии, охранялись, так что даже женщины могли путешествовать в одиночку, а через каждые 10–15 километров на обочинах располагались уборные и места для приема пищи. Помимо этих, поразительных для того времени, примет цивилизации по основным дорогам постоянно курсировали гонцы, сообщавшие ацтекам наиболее важные последние известия.
Даже из этих незначительных фактов видно, что жизнь в империи ацтеков была довольно комфортной для того времени (впрочем, такому дорожному сообщению многие позавидуют и сегодня). Обусловленный успешной экономикой, произошел всплеск рождаемости: за довольно короткое время население Месоамерики увеличилось с 10 до 15 миллионов человек.
Во главе миллионной империи стоял император, но, в отличие от Старого Света, этот титул здесь не передавался по наследству, а переходил после смерти правителя к другому аристократу.
C 1397 по 1487 год империю возглавлял Тлакаэлель (что означает в переводе «Отважное сердце»). В так называемой «рукописи (или кодексе) Рамиреса», предположительно написанной ацтеками уже после завоевания их испанцами, сказано о его методе правления так: «…и что приказывал Тлакаэлель, осуществлялось как можно скорее». Реформатор, каких мало в мировой истории (но хватает в России), Тлакаэлель создал не только новую структуру управления страной, но также приказал сжечь большинство ацтекских книг, утверждая, что все они лживы. История цивилизации, фактически, была написана заново. Подобным же образом император поступил и с религией: племенной бог Уицилопочтли был поставлен на один уровень с древними богами Тлалоком, Тескатлипокой и Кетцалькоатлем. Также считается, что именно суровый и непреклонный Тлакаэлель ввел традицию «цветочных войн» – ритуальные набеги, которые велись ацтеками против врагов и даже собственных вассалов ради захвата пленников, которых приносили в жертву. Население встречало вернувшихся с подобных вылазок воинов с цветами в руках, отсюда и произошло название «цветочные войны». (В цивилизации майя ритуалы принесения человеческих жертв были очень похожи: как все это происходило, очень точно показано в фильме Мела Гибсона «Апокалипто»). Ацтеки верили, что кровь и сердце человека, принесенные в жертву, заставляют Солнце продолжать свой путь и поддерживают Луну на небесах. Именно Тлакаэлель установил постоянные человеческие жертвоприношения для того, чтобы Солнце продолжало двигаться по небу.
Неизвестно, что именно – ритуальные жертвы, приводившие в ужас друзей и врагов, высокая культура, развитая экономика или все это вместе взятое, привело к тому, что ко времени прихода испанцев огромная империя ацтеков располагалась на территории от Мексиканского залива до Тихого океана, протянувшись от устьев рек Бальсас и Панукодо до земель майя. Помимо этого существовали и отдельные колонии на землях Гватемалы.
Социальное устройство гигантской империи было очень простым: общество разделялось на два класса: масеуалли (то есть «люди») и пилли (то есть «знать»). Статус знати в ранние годы империи не передавался по наследству, хотя и понятно, что сыновья пилли имели лучший доступ к ресурсам и обучению и, соответственно, гораздо больше шансов стать аристократами, как и их отцы. Но в итоге все эти выборы показались знати слишком сложными и необязательными, власть из рук выпускать не хотелось, и статус аристократа, так же как, например, статус чиновника или жреца в Древнем Египте, стал переходить по наследству. За одним исключением: аристократом мог стать воин, заслуживший этот титул благодаря своим выдающимся победам.
Цивилизация ацтеков была весьма воинственной, и юноша, например, не имел права стричь волосы, пока не захватит своего первого пленника. Быть воином с длинными волосами было для юношей-ацтеков позором. Интересно, что даже в те суровые времена находились «пацифисты», которые сознательно выбирали себе судьбу изгоя, отказываясь воевать. Это тоже многое говорит об уровне развития цивилизации и самосознания людей.
Благодаря обильным воинским трофеям в империи со временем появился и третий класс: почтека, или торговцы. Кто-то торговал с лотка, кто-то держал прилавок, кто-то странствовал, и многое прилипало к их рукам. Интересно, что сначала почтека не были купцами в изначальном значении этого слова. Почтека были военными лазутчиками, разведчиками, которые попутно обрели еще и такую специальность. Кстати, в армии к ним относились с большим презрением. Со временем власть почтека как класса становилась все сильнее, хотя аристократия долгое время этого не замечала: в обычаи представителей этого торгового люда входило носить старую одежду, привозить новый товар под покровом ночи, общаться только со своими и как можно тщательнее скрывать свое богатство.
Современные исследователи считают, что лишь 20 % населения империи работало в сельском хозяйстве, остальные же или ремесленничали, или воевали, зачастую совмещая то и другое.
Еще один социальный класс назывался тлакотин, или рабы. Рабы отличались по статусу от военнопленных. Рабство в империи ацтеков было иным, чем потом, в Старом Свете. Хотя рабы и были личным имуществом владельца, передаваемым по наследству, дети раба становились свободными. Сам раб мог обладать не только частной собственностью, но собственными рабами. Раб мог выкупиться; раб мог получить освобождение даже в том случае, если бы доказал (с помощью свидетелей или увечий), что с ним жестоко поступали или вступали (даже по обоюдному согласию) в половые отношения. Да и вообще рабство в империи ацтеков было весьма странным институтом.
Существовал, например, закон, по которому человек, препятствовавший побегу раба (если он только не являлся родственником владельца или самим владельцем), становился рабом. Раба, будь то мужчина или женщина, нельзя было просто продать против его согласия. Если раб не хотел быть проданным новому владельцу, его дело решалось через суд. И раба продавали только в том случае, если суд решал, что это «непокорный» раб, то есть скандалист, который сопротивляется продаже не из каких-то там важных соображений, а просто из вредности.
Существовал уникальный способ освобождения рабов. Приведенный на рынок раб мог, если владелец не очень внимательно за ним наблюдал, выбежать на улицу и наступить на человеческие экскременты. Если рабу это удавалось, то считалось, что владелец плохо следит за своими рабами. Беглеца мыли, выдавали новую одежду и отпускали на все четыре стороны. А вот попасть в рабство мог даже ацтек, совершивший, например, убийство. Преступника или казнили, или отдавали в рабство в семью убитого. В рабство можно было попасть из-за долгов; отец мог продать своего сына в рабство, если власть (неким подобием суда) объявляла того «непослушным»; ацтек мог сам продать себя в рабство. Так поступали обычно неудачливые игроки и проститутки. Причем деньги выплачивались сразу, а прийти «сдаваться» можно было, допустим, через год, достойно прожив его на полученную сумму.
А развлечений в империи хватало. Ацтекам был, например, уже известен напиток пульке: сброженный сок агавы с невысоким содержанием алкоголя. Употреблять его, кстати, можно было всем, а вот напиваться до положения риз (или как там это у индейцев?) было нельзя. На вытрезвители ацтеки не разменивались, и того, кто напивался изо дня в день, карали смертью. Запрет этот, правда, переставал действовать, если человеку уже исполнилось шестьдесят лет. В таком почтенном возрасте можно было пить дни напролет.
Очень популярной у ацтеков была игра в мяч, поэтому в ацтекских городах обычно было даже два специальных комплекса для этой игры. Люди делали ставки на ее результаты, и порою в банк отправлялись рабы, наложницы, города и даже собственная свобода. Зрелище, думается, было весьма занимательным: игроки по полю не «гуляли», как это делают часто наши футболисты, а очень даже искренне старались забить мяч в кольцо противника. На кону стояли жизни игроков: проигравшая команда на наиболее важных матчах просто приносилась в жертву.
В пятнадцать лет юноши ацтеков отправлялись в школу. В империи существовало два типа образовательных учреждений. В тепочкалли обучали истории, религии, военному искусству, а также давали навыки торговли или ремесла, а в кальмекак, куда, по большей части, ходили сыновья пилли, растили чиновников, жрецов, ученых и писцов. Девушек же обучали лишь домашнему ремеслу, а искусство читать и писать считалось для них излишним. Были и школы для вундеркиндов: одних, соответственно таланту, отправляли в «дом песен и танцев», а других – в «дом игры в мяч». Эти занятия имели в империи ацтеков весьма высокий статус.
Каннибализм и любовь к поэзии
До сих пор идут споры, ели ли ацтеки себе подобных. Противники этой теории говорят о том, что в империи было весьма развито сельское хозяйство, а белок из выращиваемых маиса и бобов вполне заменял мясо. Например, на озере Тескоко ацтеки создали искусственные острова, или чинампы, на которых выращивали зерновые и садовые культуры – там собирали до семи урожаев в год. На мелководье располагались связанные друг с другом корзины с илом и водорослями, которые по краям обсаживали ивами. Каналы между искусственными островами служили для орошения и транспортировки грузов и поддерживали среду обитания рыб и водоплавающих. Подобные устройства были на многих озерах на территории ацтеков.
Однако чинампы и земли долины Мехико не могли прокормить быстро растущее городское население. В 1519 году в Теночтитлане проживало около 200 тысяч человек! Население современного крупного промышленного центра! В городе Тескоко население достигло 30 тысяч, а в других городах проживало от 10 до 25 тысяч человек. Следует отметить, что в городах была велика доля аристократии, а также значительную часть составляли те, кто также потреблял, но не производил продукты питания: жрецы и военачальники, ремесленники и торговцы, писцы и учителя.
Продукты доставляли в города в качестве дани (дань платилась раз в три месяца или в полгода), а также окрестными земледельцами для продажи на рынке. В крупных городах рынки работали ежедневно, а в небольших – раз в пять или двадцать дней. Крупнейший рынок государства ацтеков находился в городе-спутнике Теночтитлана – Тлателолько. Здесь, по оценкам конкистадоров, ежедневно собиралось от 20 до 25 тысяч человек, и купить можно было все что угодно – от маисовых лепешек или перьев до драгоценных камней и рабов. Тут же предоставляли свои услуги цирюльники, носильщики и судьи, следившие за порядком и честностью сделок.
Недостатка в продуктах питания не было. Кроме дани и товаров местных земледельцев, ацтеки добывали продукты, ловя креветок, изобилующих в озере Тескоко, собирая водоросль спирулину и разных насекомых: сверчков, червей, муравьев и личинок. Разводили ацтеки и домашних животных: в основном индеек и ицкуинтли (порода мясных собак), хотя это мясо предназначалось обычно для особых случаев – выражения благодарности или уважения. Не упускали и случай поохотиться, дичью считались лани, кабаны, утки…
Но все-таки жертвоприношения были неотъемлемой частью жизни ацтеков: людей приносили в жертву в каждый из 18 праздников годового календаря, то есть чаще, чем раз в месяц.
Каждому богу требовался определенный тип жертвы: молодых девушек топили для Шилонен (богини молодого маиса); больных мальчиков жертвовали Тлалоку (богу дождя); а говорящих на науатле пленников предпочитал Уицилопочтли (верховное божество, бог войны). Стать жертвой считалось почетным, и Тескатлипоке (бог ночи и холода, бог воздаяния) принимал ацтеков-добровольцев. Кроме этого каждый год выбирался здоровый красивый юноша, с идеальным телом, который на год становился воплощением Тескатлипоки на земле. С ним обращались как с божеством, предвосхищая и исполняя все его желания, а по прошествии года приносили в жертву богу, воплощением которого его считали.
Главный храм Теночтитлана имел в высоту 46 метров и выглядел как ступенчатая пирамида, увенчанная двумя башнями-святилищами, посвященными Уицилопочтли и Тлалоку. Главный храм громадой возвышался над своеобразной площадью, сформированной из храмов меньшего размера, храмовых школ и жилищ воинов.
Не все жертвоприношения делались у Главного храма, еще часть происходила на островке в озере Тескоко. Согласно разным источникам, в год приносилось в жертву от 300 до 12 000 человек. Но все эти цифры весьма приблизительны, так как установить хотя бы их относительную подлинность пока не представляется возможным.
Помимо людей в жертву приносились специально выращенные ламы, бабочки и колибри. Жертвовали в дар богам и любимые или ценные вещи: их разламывали в честь того или иного бога.
Нормой считалось и самоистязание, когда люди во время специальных церемоний наносили себе раны, выпуская кровь. Кровь в культурах Месоамерики всегда занимала весьма важное место: существует множество мифов, в которых боги науа жертвуют своей кровью ради помощи человечеству.
Но все-таки все эти жертвы – животные, вещи, собственная кровь – были лишь вступлением к жертве главной, человеческой. Кожу и волосы избранной жертвы красили синим мелом. Потом человека приводили на верхнюю площадку пирамиды, укладывали его на каменную плиту, после чего живот трепещущей жертвы жрец вспарывал ритуальным ножом, вынимал трепещущее сердце и поднимал его вверх, к Солнцу. Грудную клетку обсидиановым ножом, которые тогда использовались в империи, раскрыть сложно, и именно потому жертве взрезали живот. После демонстрации сердца его клали в особый каменный сосуд, а тело сталкивали со ступеней пирамиды. Далее тело поступало в распоряжение жрецов. Череп полировали и выставляли напоказ, внутренности скармливали животным, а остальное либо сжигалось, либо, разрезанное на мелкие кусочки, раздавалось в виде сувениров важным людям, либо, и в самом деле, съедалось. Определенно этого мы сказать не можем.
Существует лишь несколько сообщений о каннибализме во времена конкисты (периода испанского завоевания Америки), но ни одно из них не говорит о широком ритуальном людоедстве. Летопись Рамиреса намекает на то, что каннибализм связан с ритуальными жертвоприношениями: по окончании жертвоприношения мясо с ладоней жертвы отдавалось в качестве дара воину, захватившему ее. Но тут же следует оговорка, что мясо предполагалось есть, но фактически его заменяли мясом индейки.
Кодекс Мальябекиано (собрание ацтекских кодексов, созданное во время конкисты) содержит два рисунка, на которых рядом с другой едой лежит человеческая рука. А в комментарии на испанском языке сказано, что индейцы весьма полюбили завезенную испанцами свинину, так как та напоминала им по вкусу человеческое мясо. Кортес в одном из писем сообщает, что солдаты поймали ацтека, поджаривавшего младенца себе на завтрак. Гомарра пишет, что во время осады Теночтитлана испанцы предложили ацтекам сдаться, поскольку у тех, по сведениям конкистадоров, не осталось еды. Ацтеки же ответили, что сдаваться противоречит их мужеству, но они ждут новой атаки с нетерпением, благодаря ей новые испанцы окажутся в плену и пополнят продовольственные запасы города.
Ацтекские хроники сообщают, что за четыре дня у Главного храма было принесено в жертву около 84 000 пленников. Элементарный подсчет показывает, что для того, чтобы убить столько человек за такой короткий срок, необходимо было убивать по 17 человек в минуту. Многие исследователи поэтому сомневаются в названной цифре, относя ее к военной пропаганде, и дают число жертв в районе около трех тысяч человек. Также они упирают на то, что вряд ли город с населением в 120 000 мог поймать, содержать такое количество пленных, а потом избавиться от такого количества трупов.
Но, с другой стороны, когда энтузиасты-любители начинают подсчитывать, сколько блоков египтяне должны были укладывать в минуту, чтобы за 20 лет построить Великую пирамиду, и получают не менее фантастические по скорости результаты, то их обвиняют в антинаучности. Так что оставим эти разборки без комментариев. Лишь вспомним испанского солдата Берналя Диаса дель Кастильо, утверждавшего в мемуарах, что видел в цомпантли («Стена Черепов» – место, где выставлялись черепа жертв, которые насаживали на шесты) около 100 000 черепов, а в цомпантли города Тлальтелолько, столь же важного, как и в Теночтитлане, было, по его же словам, 60 000 черепов. Однако многие ставят под сомнение и его слова, утверждая, что такое количество черепов не могло поместиться в постройке цомпантли физически.
Другие же сведения на этот счет весьма скупы, так как Кортес, придя в Америку, тут же запретил человеческие жертвоприношения, и испанцы их так и не видели. Также не совсем понятно, были ли человеческие жертвоприношения собственной выдумкой ацтеков, или они позаимствовали их со всей остальной культурой у своих соседей.
Когда же жертвоприношений и «цветочных войн» не было, то занятием, достойным воина, у ацтеков считалась поэзия. Во времена конкисты был проведен сбор поэтического наследия ацтеков, и именно потому небольшая часть стихов дошла и до нас. Одна из наиболее распространенных тем (среди сохранившихся текстов) подобных стихотворений «Что такое жизнь – реальность или сон?», а также возможность встречи с Создателем.
Исследователи ацтекской поэзии утверждают, что в империи существовала свобода слова, и стихи весьма часто противоречили официальной точке зрения на многие внешние и внутренние проблемы.
В подвальном этаже Главного храма находился «Дом орлов», где и собирались ацтекские военачальники, чтобы выпить пенящегося шоколада, покурить табак и посоревноваться в поэзии. Чтение стихов сопровождалось игрой на ударных инструментах.
Во время поэтических сборищ происходили и представления, но нам было бы сложно назвать это действо театром. Это, скорее, было похоже на акробатические этюды под музыку с одновременным прославлением богов – своего рода древняя пропаганда.
Стоит упомянуть и об архитектурных достижениях ацтеков. Через озеро Тескоко в середине пятнадцатого века ацтеки построили мощную дамбу, чтобы сохранить пресную воду для Теночтитлана и защитить город от наводнений. Учитывая то, что вьючные животные, колесо и металлические инструменты были ацтекам не знакомы, стоит признать их исключительно эффективную организацию труда.
Собственно, во времена существования империи ацтеков цивилизация майя уже пришла в полнейший упадок, но, тем не менее, рассказ о соседях интересующего нас народа весьма полезен, так как дает четкое представление о нравах и обычаях тех времен. Но сейчас все-таки давайте перейдем непосредственно к цивилизации майя.
ГЛАВА 2. ПОЯВЛЕНИЕ МАЙЯ
Четвертая раса
В повествовании майя «Пополь-Вух» (название переводится как «Книга Совета» или «Книга Народа»), которое имеет весьма древнюю историю, но было записано лишь в период конкисты уже латинскими буквами, говорится, что боги-праотцы Тепеу и Гукумац сначала подняли из водяной пучины землю и населили ее животными и растениями.
Затем, возжаждав почитания и преклонения, они вылепили из земли (глины) существ, похожих на людей, но те оказались недолговечными и спустя какоето время вновь обратились в грязь. Боги создали следующую расу, из дерева, но та была настолько плоха, что они быстро уничтожили ее сами. Подумав, они решили создать людей из мяса, но и эта раса не смогла соответствовать ожиданиям богов, люди этой расы погрязли во зле, и они уничтожили ее, наслав на землю ужасный ливень. И только следующие люди, созданные из кукурузного теста, стали предками современной цивилизации, вернее – предками майя.
Интересно, что многие эпосы разных народов повествуют о нескольких цивилизациях, которые существовали на земле ранее нашей. Древние греки, например, считали, что человечество началось с Золотого века и людской род был создан Кроном счастливым. Люди не знали ни забот, ни печали, ни необходимости трудиться в поте лица. Не было у людей ни болезней, ни старости. И даже сама смерть не заключала в себе ничего ужасного, а была похожа всего лишь на крепкий сон. Сады и поля в изобилии давали им пищу, а на лугах паслись громадные стада. Даже боги приходили к людям за советами. Но Золотой век, как и все хорошее, кончился, и все люди первого поколения умерли, превратившись в духов, покровителей людей новых поколений. Такая награда была дарована им Зевсом: окутанные туманом, они летают по всей земле, защищая правду и карая зло.
Второй людской род, живший в Серебряном веке, был уже не таким счастливым: ни силой, ни разумом эти люди не могли сравниться с предыдущим поколением. Целых сто лет они росли неразумными в домах своих матерей и, только возмужав, покидали они их, успевая прожить в зрелом возрасте совсем немного. Поскольку большую часть жизни они были неразумны, то видели много горя и несчастий. Они не слушали богов и отказывались приносить им жертвы, и Зевс уничтожил их род, поселив их в подземном царстве, где нет ни радости, ни печали.
После этого Зевс создал третий род и третий век – Медный. Люди этого века были созданы из древка копья и были страшны и могучи. Помимо громадного роста они обладали несокрушимой силой и бесстрашным сердцем. Больше всего они полюбили войну и сражения. Они ничего не сеяли, не ели плодов, что в изобилии приносили сады, а лишь воевали. И их оружие, и их дома были выкованы из меди, работали они также медными орудиями. (Как тут не вспомнить официальную науку и ее медный век.) Греческие рассказчики также замечают, что железо узнали лишь последующие поколения. Вскоре люди Медного века истребили друг друга, и Зевс создал четвертый век и новый род людской. Эти люди были благородны, справедливы и практически равны богам. Но все они погибли в различных войнах и сражениях: кто у семивратных Фив, кто под Троей, куда явились они за Еленой, и т. п. После смерти Зевс поселил этих людей на краю земли, на островах в океане, вдали от живых, чтобы те могли насладиться счастливой и беспечальной жизнью. Земля там плодоносит трижды в год, и ее плоды сладки как мед.
После этого громовержцем был создан последний, пятый век и род людской – Железный, который живет и по сию пору.
Подобные же предания про несколько ранних цивилизаций на нашей планете существовали и в Древнем Вавилоне. И даже Библия, вроде бы отрицающая эту теорию, нечаянно проговаривается. Из апокрифов известно, что у Адама была первая жена: Лилит. Например, в Торе указывается, что вначале Бог сотворил «мужчину и женщину», а уже потом говорится о сотворении Хавы (Евы по-русски). Лилит не хотела подчиняться своему мужу, считая себя таким же совершенным творением Бога, как и он. И, произнеся тайное имя Бога, она поднялась в воздух и улетела от Адама. Адам пожаловался Богу, и тот послал ей вдогонку трех ангелов, известных под именами Снуй, Сансануй и Санглаф. Ангелы застигли Лилит у Красного моря, но она отказалась вернуться к мужу, и тогда у нее отняли тело, оставив лишь дух.
Вторая его жена, Ева, родила двух сыновей, Каина и Авеля. Но Каин позавидовал Авелю и убил его, после чего был изгнан. «И пошел Каин от лица Господня и поселился в земле Нод, на восток от Едема. И познал Каин жену свою; и она зачала и родила Еноха». Откуда там взялись еще люди – не совсем понятно. Возможно, Библия описывает параллельную нам цивилизацию, проживавшую на земле. А чуть позже в той же книге Бытия упоминаются гигантские люди: «В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди». И вряд ли это можно посчитать ошибкой писца или переводчика, так как много позже, и по тексту, и по времени, уже в книге Чисел, разведчики, вернувшись из Палестины, докладывают Моисею: «…там видели мы и исполинов, сынов Енаковых, от исполинского рода; и мы были в глазах наших пред ними, как саранча, такими же были мы и в глазах их».
Это происходит уже после Потопа, что означает, что цивилизация исполинов сумела выжить во время него. Недаром они насмехались над Ноем, строящим ковчег, и говорили, что спасутся благодаря своему росту!
Свидетельства Потопа
Упоминается Потоп и у древних греков. Люди Медного века не только не повиновались богам-олимпийцам, но и прославились своим нечестием. Как-то Зевс решил посетить в человеческом облике царя города Ликосура в Аркадии. Войдя во дворец, Зевс дал знамение, и все поняли, кто это пришел, и пали ниц. Но царь Ликаон не захотел воздать Зевсу почестей и стал издеваться над теми, кто его приветствовал. И даже решил испытать, бог ли Зевс. Он убил заложника, а часть его тела сварил, часть изжарил и предложил Громовержцу. Тот, страшно рассердившись, ударом молнии разрушил дворец Ликаона, а его самого превратил в волка. Но даже после этого люди не стали более благочестивы, и Зевс решил уничтожить весь людской род. Он решил устроить Всемирный потоп и для этого наслал на землю сильнейший ливень, и запретил дуть всем ветрам, и лишь влажный южный ветер Нот гнал по небу темные дождевые тучи. Сначала реки просто вышли из берегов, но уже вскоре накрыли дома, потом крепостные стены, и над водой осталась лишь двуглавая вершина Парнаса. Из всего человеческого рода спаслись лишь двое: Девкалион, сын Прометея, и его жена Пирра. Девкалион по совету своего отца построил огромный ящик, положил в него съестных припасов, и девять дней и ночей ящик носило по водам, пока не прибило к Парнасу. Ливень прекратился, Девкалион и Пирра вышли из ящика и принесли благодарственную жертву Зевсу. Вода стала отступать, и обнажилась земля, абсолютно опустошенная. Вода смыла с нее не только все постройки, но и сады и поля. Зевс послал к Девкалиону Гермеса и пообещал исполнить любое его желание. Тот же попросил, чтобы земля была снова заселена людьми. Зевс велел Девкалиону и Пирре набрать камней и бросать через голову, не оборачиваясь. Те из камней, которые бросал Девкалион, превратились в мужчин, а те, которые бросала
Пирра, – в женщин. Новый род людей произошел из камня.
«Пополь-Вух» в переводе Р. В. Кинжалова описывает причины Потопа так: «Они уже более не помнили о Сердце небес, и поэтому они погибли. Это было не больше, чем проба, чем попытка (создать) человека. Правда, они говорили, но лицо их не имело выражения; их ноги и руки не имели силы; они не имели ни крови, ни сукровицы, они не имели ни пота, ни жира. Щеки их были сухими, их ноги и руки были сухими, а плоть их была трухлявой. Поэтому они не думали более ни об их Создательнице, ни об их Творце, о тех, кто создал их и заботился о них. Вот каковы были первые люди, существовавшие в большом числе на поверхности земли.
Немедленно деревянные фигуры были уничтожены, разрушены, сломаны и убиты.
Потоп был создан Сердцем небес, был устроен Великий потоп, который пал на головы деревянных созданий».
«…лик земли потемнел, и начал падать черный дождь; ливень днем и ливень ночью.
Тогда сошлись малые животные и большие животные, а деревья и скалы начали бить (деревянных людей) по лицам. И все начало говорить: их глиняные кувшины, их сковородки, их тарелки, их горшки, их собаки, их камни, на которых они растирали кукурузные зерна, – все, сколько было, поднялось и начало бить их по лицам.
– Вы сделали нам много дурного, вы ели нас, а теперь мы убьем вас, – сказали их собаки и домашние птицы.
А зернотерки сказали:
– Вы мучили нас каждый день; каждый день, ночью и на заре, все время наши лица терлись (друг о друга и говорили) холл-холи, хуки-хуки из-за вас. Вот какую дань платили мы вам. Но теперь вы, люди, наконец-то почувствуете нашу силу. Мы измелем вас и разорвем вашу плоть на кусочки, – сказали им их зернотерки.
А затем заговорили их собаки и сказали:
– Почему вы не хотели давать нам ничего есть? Вы едва замечали нас, но вы нас преследовали и выбрасывали нас. У вас всегда была палка, готовая ударить нас, когда вы сидели и ели. Вот как вы обращались с нами, потому что мы не могли говорить. Разве мы не подохли бы, если бы все шло по-вашему? Почему же вы не глядели вперед, почему вы не подумали о самих себе? Теперь мы уничтожим вас, теперь вы почувствуете, сколько зубов в нашей пасти, мы пожрем вас, – говорили собаки, и затем они разодрали их лица.
А в это же самое время их сковородки и горшки также говорили им:
– Страдания и боль причинили вы нам. Наши рты почернели от сажи, наши лица почернели от сажи; вы постоянно ставили нас на огонь и жгли нас, как будто бы мы не испытывали никаких мучений. Теперь вы почувствуете это, мы сожжем вас, – сказали горшки, и они били их по лицам.
Камни очага, сгрудившись в одну кучу, устремились из огня прямо в их головы, заставляя их страдать.
Пришедшие в отчаяние (деревянные люди) побежали так быстро, как только могли; они хотели вскарабкаться на крыши домов, но дома падали и бросали их на землю; они хотели вскарабкаться на вершины деревьев, но деревья стряхивали их прочь от себя; они хотели скрыться в пещерах, но пещеры закрыли свои лица.
Так совершилась вторая гибель людей сотворенных, людей созданных, существ, которым было назначено быть разрушенными и уничтоженными; и уста и лица всех их были искалечены. Говорят, что их потомками являются те обезьяны, которые живут теперь в лесах; это все, что осталось от них, потому что их плоть была создана Создательницей и Творцом только из дерева.
Вот почему обезьяна выглядит похожей на человека; (она) – пример того поколения людей, которые были сотворены и созданы, но были только деревянными фигурами».
Стоит задуматься, откуда в разделенных изначально огромными пространствами и временем цивилизациях, как, во всяком случае, утверждает наука, появились абсолютно одинаковые легенды. Всего же в мире насчитывается у разных народов около пятисот легенд о Всемирном потопе. Например, в шумерском сказании о Гильгамеше приводится история бессмертного царя Утнапиштиме, пережившего Великий потоп: «С первыми лучами зари из-за горизонта пришла черная туча, изнутри ее доносился гром. Все было объято отчаянием, когда бог бурь обратил дневной свет во тьму, когда он разбил землю как чашку. Шесть дней и ночей дул ветер, ливень и наводнение владели миром. На седьмой день потоп прекратился. Я посмотрел на лицо мира – везде тишина. Человечество превратилось в глину».
В легендах многих народов говорится о видимом изменении неба во время Потопа. Китайцы, например, рассказывают, что «планеты изменили свой путь. Небо сдвинулось к северу. Солнце, Луна и звезды стали двигаться по-новому. Земля развалилась на части, из ее недр хлынула вода и затопила землю». Одна из научных версий Потопа, кстати, – слишком близкий проход к нашей Земле еще одной планеты Солнечной системы, которая, обладая весьма большой орбитой, появляется лишь раз в несколько тысяч лет. Жители Океании, племя пэхуэнче с Огненной Земли и индейцы като из Калифорнии утверждают, что Солнце и Луна «упали с неба», инки повествовали о войне Неба и Земли. Можно вспомнить и древних греков с мифом о Фаэтоне: «огненные кони: то пятясь, то бросаясь в сторону, сошли с обычного пути. Солнце вдруг закувыркалось и стремглав полетело вниз». Славяне же рассказывали о долгой зиме, что упала на землю после Потопа. Это вполне похоже на «ядерную зиму», которая может быть последствием падения астероида, вызвавшего изменения в магнитном поле Земли и заставившего моря покинуть свои пределы. В скандинавских сагах говорится, что один из волчат Фенрира погнался за солнцем и сумел его догнать. «Погасли яркие лучи солнца, и вслед за этим наступила в мире ужасная зима. Люди убивали друг друга. Мир стоял на краю гибели, но тут порвал оковы волк Фенрир, и затрепетал мир. Ось мира – ясень Иггдрасиль – вывернулся вверх корнями. Стали рушиться горы, погибли брошенные богами люди. Звезды стали уплывать с неба, теряясь в пустоте. Великан Сурт зажег землю, пламя вырывалось меж скал, уничтожая все живое. Осталась только голая земля, покрытая трещинами. И тут уже все реки вышли из берегов, вздымаясь и кипя, скрывая под собой тонущую землю. Спастись удалось лишь тем, кто спрятался в стволе Мирового дерева. И начался мир заново».
Скорее всего, на земле, как утверждают некоторые современные исследователи, и в самом деле когда-то жила высокоразвитая цивилизация, в силу тех или иных причин погибшая. Остатки же ее сумели передать свои знания и легенды некоторым диким племенам, населявшим в ту пору землю.
Известно, например, что в Древнем Египте и в Древнем Вавилоне использовались электрические лампы, работавшие от батарей. Каким образом такое удобное и полезное изобретение могло быть забыто более чем на две тысячи лет? Логичное объяснение этому можно найти только одно: электричество было неким внешним даром, и пользовавшиеся им не понимали его сути, а когда батареи и лампы пришли в негодность, то современные люди уже не сумели создать их заново. В эту теорию, кстати, весьма хорошо укладывается и отсутствие у индейцев колесного транспорта, но присутствие колес в их детских игрушках. Колесо было также привнесено извне, и индейцы просто не сумели, в силу сложившихся традиций, оценить все удобство его применения.
Протомайя
На Американском континенте, на территории Соединенных Штатов, Канады и на Аляске обнаружен целый ряд стоянок, относящихся к древнейшей эпохе. Эта ранняя культура получила название «кловис», и существовала она примерно 10–12 тысяч лет назад. Эти люди охотились на мамонтов с помощью дроти
ков, для метания которых существовали специальные приспособления. Обсидиановый наконечник подобного копья или дротика был найден недалеко от СанРафаэля. Так что мы можем считать, что в конце ледникового периода по высокогорной зоне будущих мест обитания майя бродили первобытные охотники культуры «кловис».
Приблизительно в конце 8-го тысячелетия до н. э. ледник стал отступать, и в следующие пять с половиной тысяч лет во всех областях нашей планеты климат стал даже теплее, чем сегодня. В Америке сочетание жаркой и сухой погоды превратило территории, до этого покрытые травой, в пустыни, и крупные травоядные, водившиеся здесь раньше в первобытном изобилии, практически исчезли. Это стало большим ударом по цивилизации охотников, и они были вынуждены переквалифицироваться в сборщиков ягод и кореньев, лишь изредка пробавляясь дичью, но уже более мелкой и редкой, чем раньше.
Племена, заселявшие территорию нынешней Мексики в архаический период, были частью «пустынной» культуры, которая в это время распространилась от юга Орегона, через территорию нагорья Большой Бассейн до юго-восточных районов Мексики. (Отдельные ее представители, кстати, сумели просуществовать на территории США до XIX века.)
Именно в это время и были окультурены маис (кукуруза), фасоль, тыква, перец чили и другие растения, сформировавшие пищевую культуру майя. Раскопки в пещерах долины Техуакан и на плоскогорьях Пуэбло в Мексике показали, что травянистое растение, предшественник современного маиса, употреблялось в пищу человеком еще до начала 5-го тысячелетия до новой эры, правда, кукурузные початки тогда были совсем маленькими, раз в 10 меньше современных, не больше 3–4 см в длину. Можно предположить, что выращивать культурные растения майя также начали в доисторический период. Произошло это, скорее всего, на территории нынешней Гватемалы, где на весьма малой площади существует больше сортов маиса, чем, например, на всей территории Соединенных Штатов.
Предки майя появились в горных зонах Чьяпаса и Гватемалы, скорее всего, не позднее середины 3-го тысячелетия до новой эры. Это произошло еще до того, как сформировались самые древние из известных сегодня культур, использовавших изделия из керамики. В пещере на территории мексиканского штата Чьяпас, как предполагают, найдены следы пребывания этих протомайя, хотя территориально эта пещера и находится западнее границ области майя. Вследствие повышенной влажности от древних обитателей этого убежища сохранилось весьма мало свидетельств, но зато найденные камни для колки орехов и растирания зерна свидетельствуют о том, что зерно и другие растительные продукты уже входили в их рацион. Также в пещере были найдены примитивное оружие и орудия труда: каменные наконечники для метательного оружия, каменные рубила и скребки, весьма похожие на аналогичные предметы из пещер Техуакана и Тамаульпаса.
Другая стоянка, относящаяся к этому периоду, но находящаяся в пределах территории майя, в Эль-Чайяле, представляет собой настоящую мастерскую по обработке обсидиана. Здесь найдено множество грубо обработанных каменных предметов, напоминающих ножи с неровной поверхностью. Возможно, это заготовки для наконечников копий и дротиков, а также для ножей.
Но все-таки сведения о жизни и быте майя в доисторическую эпоху остаются весьма смутными. Мы можем лишь предполагать что-то, хотя и не сомневаясь в том, что именно в этот период закладывались основы культуры новой цивилизации.
В архаическую эпоху, которая продолжалась с середины второго тысячелетия до новой эры примерно до середины второго века новой эры, на территории майя появилось много крупных поселений. Раскопки помогли выяснить, что они состояли из хижин, крытых тростником, весьма похожих по своей архитектуре на те, в которых предки индейцев майя, занимающиеся крестьянским трудом, живут и поныне.
Можно предположить, что уже в то время у майя существовало по-настоящему эффективное сельское хозяйство. Некоторые исследователи считают, что толчком к этому могло послужить в том числе и увеличение урожайности маиса в результате гибридизации его с весьма жизнестойкой разновидностью теосинте, злаковой культуры. Понятно, что это происходило не повсеместно, и в первую очередь майя оседали там, где было не только изобилие растений, но еще и благоприятные для их выращивания почвы, а также изобилие дичи.
Одно из таких мест – на Тихоокеанском побережье Гватемалы, недалеко от границы с мексиканским штатом Чьяпас. Самыми старыми здесь являются поселения, относящиеся к культуре «окос», начало которой относится приблизительно в середине 2-го тысячелетия до н. э. Следующая культура – «квадрос», возникла где-то на рубеже 1-го и 2-го тысячелетий до н. э. и существовала примерно полтора столетия. Эти культуры, хотя и имеют ряд отличий, тем не менее, весьма похожи. Поселения представляют собой крошечные деревушки, в которых проживало от трех до двадцати семей. Находились они прямо на заросших мангровыми деревьями берегах лагун, устьев рек и морских рукавов. Мангровые заросли приносили обильную еду: мангровых устриц и других съедобных моллюсков, крабов и черепах.
Мы вышли из мангровых лесов…
Кстати, интересно, что некоторые современные исследователи предполагают, что человек произошел не от обезьяны, а от существа, вышедшего из мангровых лесов. Эта теория объясняет весьма многие нестыковки относительно происхождения людей, которые существуют в академической науке, считающей, что человек вышел из саванны.
В прибрежных мангровых болотах острова Борнео обитает обезьяна носач. Она живет на деревьях, но когда спускается вниз, то обычно под ней оказывается не суша, а вода, мелководье. И эта обезьяна просто вынуждена учиться ходить на двух ногах. И она, кстати единственная из обезьян, умеет плавать.
Одна из физиологических особенностей человека – опущенная гортань. Мы не имеем возможности пить воду и дышать одновременно, так как наше горло лишено перегородки между путей в легкие и желудок. В саванне это не нужно, и ни у одного из наземных млекопитающих опущенной гортани нет. Зато она во множестве присутствует у млекопитающих, которые обитают в морях или океанах, – у китов, дельфинов, тюленей, морских львов… Такое устройство дает им весьма значительное преимущество: имея возможность дышать ртом, эти животные способны вдыхать или выдыхать значительный объем воздуха за короткое время при выныривании. Перечисленные животные, кстати, могут контролировать дыхание, как и человек. Сухопутные животные дыхание не контролируют, так же как, например, биение сердца. Людям же такой тип дыхания дал уникальную возможность – говорить.
Еще одна характерная особенность человека, сильно отличающая его от обезьян, – способ потоотделения. Во время потоотделения мы не только растрачиваем необходимую воду и полезные соли, но, к тому же, этот процесс терморегуляции слишком медленно запускается, что ведет к опасности получения солнечного удара, и очень медленно реагирует, когда уровни жидкости и солей в организме критически снижаются. Всего за три часа наш организм может израсходовать всю воду и соли, что приведет к очень тяжелым последствиям, вплоть до летального исхода. Что делать с такой несовершенной системой потоотделения в африканской саванне, откуда, как утверждается, вышел человек, – непонятно. Помните многочисленные рассказы и сюжеты американских фильмов о гибели людей в пустыне? Полиция советует: ни в коем случае не покидайте сломавшийся автомобиль, иначе счет вашей жизни пойдет на часы. Саванна, уверяем вас, не многим лучше пустыни.
Другая интересная особенность человека – распределение его жировых отложений. Свыше тридцати процентов жира находится у человека непосредственно под кожей. Ученые признают, что это весьма неплохая термоизоляция. Но только если вы находитесь в воде. А вот на суше это не дает никакого преимущества, так как на суше во много раз более эффективна шерсть. Но подобный жировой слой есть у всех водных млекопитающих: китов, тюленей, дельфинов…
Человеческая манера совокупления «лицом к лицу» также не встречается на суше, зато она является обычной у водных обитателей.
Проведите небольшой тест. Закройте глаза и постарайтесь расслабиться и представить себе место, где вы мечтали бы оказаться, чтобы насладиться негой и покоем. Если вы честно закроете глаза и попытаетесь представьте себе место, где вы можете полностью расслабиться, обо всем забыть, ощутить себя в безопасности, то, скорее всего, вы окажетесь на воображаемом пляже. Почему? Не потому ли, что мы ощущаем зов прародины?
Возможно, и индейцы так же, увидев сочные мангровые заросли, решили осесть именно в этот месте, сами не осознавая, что это зов генов. Но, впрочем, добывали они себе пропитание не только в манграх. В лагунах и близтекущих реках они ловили рыбу, а на суше добывали игуан, используя в пищу как их мясо, так и яйца. На возвышенностях индейцы расчищали от тропического леса участки и сеяли маис.
На территории бывших поселений культур «окос» и «квадрос» кости животных, охота на которых требует выслеживания и совместных усилий (например, оленей и пекари), практически не встречаются. Значит, эти люди не были склонны далеко отлучаться от своих домов. Это подтверждает и то, что здесь процветали ремесла, характерные для оседлого образа жизни, особенно керамика. В остатках поселений периода «окос» в Ла-Виктории найдено множество массивных глиняных женских статуэток. Сложно сказать про их предназначение, но, скорее всего, это что-то типа изображения Богини-Матери неолитической и бронзовой эпох Европы.
Существование примитивного религиозного культа доказывает и то, что в одном из этих поселений найдены остатки храма. Вывод о назначении постройки сделан на основании того, что насыпная платформа, предохраняющая его от затопления, достигала в высоту почти восьми метров, тогда как жилища располагались на гораздо меньшей высоте. Обычные жилища того времени выглядели как прямоугольники, стоящие на небольшой насыпной платформе. Других архитектурных форм та эпоха не знала: храмы доиспанской Месоамерики, в том числе пирамиды майя, были просто увеличенными копиями жилища земледельца – прямоугольная постройка, стоящая на плоской насыпной платформе.
Сначала людей хоронили прямо в их хижинах, но со временем ситуация изменилась: представителей «правящей верхушки» начали погребать внутри храмовых платформ. Скорее всего, подобная практика существовала еще до появления культуры «окос».
Постепенно, в течение среднего периода архаической эпохи, который продолжался до начала III века новой эры, горные и равнинные области весьма плотно заселяются населением, использующим изделия из керамики. Но все же эти люди пока не слишком отличаются от примитивных земледельцев, даже несмотря на наличие умелых ремесленников. Ни письменности, ни архитектуры, ни искусства пока не существует. Этот период отличается от предшествующего лишь быстро растущей численностью населения, что говорит о весьма эффективных способах хозяйствования.
Именно в это время на территориях современных мексиканских штатов Веракрус и Табаско происходил подъем цивилизации ольмеков, о которой мы уже рассказывали и которая к концу среднего периода архаической эпохи достигла зенита и потом исчезла столь же неожиданно, как и несколько веков спустя цивилизация майя. Ученые до сих пор не могут договориться, стоит ли считать культуру ольмеков родоначальницей всех других культур Месоамерики, но, скорее всего, влияние ольмекской культуры было весьма и весьма значительным.
На западной окраине города Гватемала, столицы одноименной страны, расположен Каминальгуйю – древний культурный центр, где еще во времена Альфреда Персифаля Моудсли, английского исследователя майя XIX века, возвышались сотни храмовых платформ. Но, увы, рост столицы не оставил от древней культуры камня на камне. Удалось спасти лишь несколько древних сооружений. Их исследование показало, что, скорее всего, этот культурный центр «действовал» в конце среднего периода архаической эпохи, примерно в V–IV веках до новой эры.
Во времена среднего периода архаической эпохи мелкие крестьяне с берегов залива Кампече перенимали культурные достижения более развитых соседей, как северные варвары древней Европы достижения цивилизаций Ближнего Востока.
Земледельцы, говорившие на языках майя, в это время жили уже повсюду. Но никаких признаков культуры, которая вскоре станет великой, в этот период обнаружить не удается.
Появление культуры – атланты выжили?
Культура майя возникла совершенно внезапно, и до сих пор среди ученых идут споры, каким образом такое могло произойти.
Некоторые считают, что индейцы майя, бывшие просто примитивными земледельцами, попали под влияние путешественников, пришедших с берегов Китая. Но в поддержку этой версии так и не было выдвинуто ни одного более-менее стоящего доказательства с «американской», так скажем, стороны, которое бы не рассыпалось при первом тщательном рассмотрении. С китайской же стороны фактический материал в порядке: скорее всего, китайский адмирал Чжэн Хэ достиг берегов Нового Света примерно за 70 лет до появления там Колумба (кстати, главный корабль флотилии Чжэна был больше «Санта Марии», на которой путешествовал Колумб, в семь раз). Вывод о приоритете китайцев позволяют сделать древние китайские карты, как географические, так и звездного неба. В первые десятилетия XV века в Древнем Китае уже существовала полная карта мира, хотя по необъяснимым причинам с середины XV века китайцы прекратили дальние морские экспедиции и перестали быть ведущей морской державой.
Некоторые исследователи подозревают, что карты мира у китайцев были украдены, тайно размножены, и некоторые из них, как свидетельства тайного знания, хранились в португальских монастырях, где их и нашли Колумб, Магеллан и Кук.
Но если версию раннего открытия китайцами Нового Света с некоторыми оговорками можно считать почти доказанной, никакого их влияния на культуру майя обнаружить не удалось.
Другие исследователи утверждают, исходя из предположительно низкого сельскохозяйственного потенциала Петена и Юкатана, что элементы развитой цивилизации были привнесены в равнинную область майя из регионов с более благоприятными природно-климатическими условиями.
Следующая версия прямо противоположна предыдущей и исходит из высокого сельскохозяйственного потенциала майя, утверждая, что приходящие к ним за «сытой жизнью» представители других культур приносили каждый понемногу от своей.
Еще одна версия гласит, что внезапным скачком своего культурного уровня майя обязаны выходцам с затонувшей Атлантиды…
Самое подробное описание Атлантиды оставил Платон в двух своих диалогах: «Тимей» (кратко) и «Критий» (где дано более развернутое описание). Наш соотечественник, великий писатель Валерий Брюсов, говорил: «Если допустить, что описание Платона – вымысел, надо будет признать за Платоном сверхчеловеческий гений, который сумел предугадать развитие науки на тысячелетия вперед… Надо ли говорить, что при всем нашем уважении к гениальности великого греческого философа такая прозорливость нам кажется невозможной, и мы считаем более простым и более правдоподобным другое объяснение: в распоряжении Платона были материалы (египетские), шедшие от глубокой древности».
Друг Платона Критий в «Тимее» излагает рассказ о войне Афин с Атлантидой, якобы со слов своего деда Крития-старшего, который, в свою очередь, пересказал ему рассказ Солона, услышанный от жрецов в Египте. Общий смысл рассказа таков: некогда, 9 тысяч лет назад, Афины были наиболее славным, могущественным и добродетельным государством. Главным их соперником была упомянутая Атлантида, и все ее силы были брошены на порабощение Афин. Афиняне встали на защиту своей свободы и сумели отразить нашествие, сокрушили атлантов и освободили порабощенные ими народы. Вскоре последовала грандиозная природная катастрофа, в результате которой за одни сутки погибло все войско афинян, а Атлантида погрузилась на дно морское.
Диалог «Критий», с теми же участниками, служит непосредственным продолжением «Тимея» и целиком посвящен рассказу Крития о древних Афинах и Атлантиде. По описаниям в этом произведении, центром Атлантиды являлся холм, расположенный в 50 стадиях (8–9 километрах) от моря. Для защиты Посейдон обнес его тремя водными и двумя сухопутными кольцами, а атланты перекинули через эти кольца мосты и прорыли каналы, так что корабли могли по ним подплывать к самому городу, или, точнее, к центральному острову, имевшему 5 стадиев (несколько менее километра) в диаметре. На острове возвышались храмы, выложенные серебром и золотом и окруженные золотыми статуями, роскошный царский дворец, а также были заполненные кораблями верфи и т. д. и т. п. «Остров, на котором стоял дворец (…) а также земляные кольца и мост шириной в плетр (30 м) цари обвели круговыми каменными стенами и на мостах у проходов к морю всюду поставили башни и ворота. Камень белого, черного и красного цвета они добывали в недрах срединного острова и в недрах внешнего и внутреннего земляных колец, а в каменоломнях, где с двух сторон оставались углубления, перекрытые сверху тем же камнем, они устраивали стоянки для кораблей. Если некоторые свои постройки они делали простыми, то в других они забавы ради искусно сочетали камни разного цвета, сообщая им естественную прелесть; также и стены вокруг наружного земляного кольца они по всей окружности обделали в медь, нанося металл в расплавленном виде, стену внутреннего вала покрыли литьем из олова, а стену самого акрополя – орихалком, испускавшим огнистое блистание».
Посейдону в его храме приносили в жертву быков. Храм окружала священная роща, в которой вольно паслись дикие быки, и, по заведенной традиции, каждые пять или шесть лет царь и его родственники, удельные правители, собирались здесь, чтобы возобновить свой договор с Посейдоном. И вот как это происходило. Сначала они должны были поймать быка, причем оружие из железа использовать запрещалось, и они пользовались деревянными палками и веревочными петлями. Затем быка вели к металлической колонне, которая стояла внутри храма и на которой были запечатлены древнейшие сказания и законы страны. Здесь быка приносили в жертву, его кровь стекала по надписям, и правители клялись в том, что останутся верными своему закону, и, дабы скрепить свой договор, все отпивали из чаши, в которой эта кровь была смешана с вином. По окончании обряда правители держали совет и принимали решения.
До тех пор, пока в атлантах сохранялась божественная природа, они пренебрегали богатством, ставя превыше его добродетель; но, когда божественная природа выродилась, смешавшись с человеческой, они погрязли в роскоши, алчности и гордыне. Зевс, возмущенный этим, задумал погубить атлантов и созвал совещание богов… На этом диалог – во всяком случае, дошедший до нас текст – обрывается.
Говорят об Атлантиде и другие древние греки: Геродот, Диодор Сицилийский и Плиний Старший. В V веке неоплатоник Прокл, в своих комментариях к «Тимею», рассказывает о последователе Платона Кранторе, который около 260 года до н. э. специально посетил Египет с целью узнать об Атлантиде и якобы видел в храме богини Нейт в Саисе колонны с надписями, рассказывающими ее историю. Кроме того, он пишет: «То, что остров такого характера и размеров некогда существовал, явствует из рассказов некоторых писателей, которые исследовали окрестности Внешнего моря. Ибо, по их словам, в том море в их время было семь островов, посвященных Персефоне, и также три других острова огромных размеров, один из которых был посвящен Плутону, другой Аммону, а затем
Посейдону, размеры которого составляли тысячу стадиев (180 км); и жители их – добавляет он – сохранили предания, идущие от их предков, о неизмеримо большем острове Атлантиде, которая действительно существовала там и которая в течение многих поколений правила всеми островами и точно так же была посвящена Посейдону. Ныне Марцелл описал это в «Эфиопике»». Марцелл в других источниках не упоминается, и, по всей видимости, его «Эфиопика» – попросту роман.
Собственно, со всей этой историей есть три проблемы. Во-первых, ее сообщает Платон, у которого в диалогах весьма много различных философских мифов. Он, в отличие от Аристотеля и тем более историков, вообще никогда не ставил своей целью сообщение читателю каких-то реальных фактов, его интересовали только идеи, иллюстрируемые философскими мифами.
Во-вторых, получается, что примерно в 9565 году до н. э. существовала культура, которая использовала металлические орудия, суда, обработанные камни в строительстве и сельском хозяйстве. Это характерно для бронзового века, отсчитывающегося примерно с 3200 года до н. э.
В-третьих, если огромный остров был в течение полутора суток уничтожен Атлантическим океаном – должна была произойти глобальная катастрофа. Но упоминаний о ней нигде больше нет.
Если же говорить о высочайшей материальной культуре атлантов, то, по сути, в подобном уровне культуры на острове нет ничего необычного. Всего лишь немного позже сложная торговая культура существовала в Чатал-Хююке в Анатолии. Каменные городские стены и башни были в Иерихоне, возможно, уже около 7000 года до н. э. А обработка металла началась, возможно, всего на 2 тысячи лет позже. Так что особо фантастического в существовании подобной культуры в девятом тысячелетии до новой эры нет. Многие исследователи считают, что Атлантида, как она описана у Платона, представляет собой цивилизацию позднего бронзового века.
А вот как описывал конец Атлантиды Эдгар Кейси, знаменитый экстрасенс, феномен ХХ века, предсказавший с точностью до дня множество событий: «И тогда Атлантида (он называет этот материк также Посейдией) была оставлена, и Илтар с товарищами из дома Атлантов, почитатели Единого, всего человек 10, отправились на запад и попали туда, где сейчас Юкатан, а там, вместе с местными жителями, они постепенно создали культуру, во многом похожую на ту, что прежде была в земле Атлантов…»
Кейси провидел, что атланты были знакомы с электричеством, использовали летательные и космические аппараты, а также обладали способностью к телепатии и телекинезу. В своих видениях об Атлантиде он описывал громадный кристалл, вырезанный из прозрачного кварца, в гранях которого существовала неудержимая сила: «Стоило ли простым смертным знать применение духовных законов к материальным началам, ибо в этом крылась огромная разрушительная сила. Когда атланты изготовили специальные фасетки для активизации сил солнечного излучения с целью создания энергии для кораблей и выработки электричества, эти силы, обращенные к элементам Земли, вызвали первую катастрофу». В своих видениях Кейси узрел неведомые нам источники энергии: «Атланты использовали кристаллы для мирских и духовных целей.
Они представляли собой мощнейшие накопители энергии от солнечного излучения и звездного света. Их энергия помогала атлантам возводить дворцы и храмы и развивать в себе экстрасенсорные способности. Но не таков был главный кристалл – Туаой – «Огненный камень». Он аккумулировал энергию Земли, и его лучи прожигали самые мощные стены». Этот кристалл, по утверждению пророка, можно воссоздать: «Запись того, как создать кристалл, находится в трех местах на Земле в настоящее время: в затонувшей Атлантиде, или Посейдонии, где часть храма будет еще раскрыта под донными наносами вблизи места, известного сейчас как Бимини, у побережья Флориды. Во-вторых, в Храме летописи в Египте, где субъект вместе с другими занимался запечатыванием записей, принесенных из страны их происхождения. В-третьих, записи были доставлены на нынешний Юкатан, где несколько лет назад археологи обнаружили камни древнейшей постройки…»
Присутствие на Юкатане выживших атлантов легко бы объяснило, откуда в легендах майя появились сведения про Великий потоп и про цивилизации, населявшие нашу планету перед человеческой расой.
Есть и еще несколько загадок, которые пока так и не могут быть объяснены с материалистической точки зрения. Одна из них – загадочные хрустальные черепа, найденные не только при раскопках городов майя, но еще и в Африке. Но о них мы поговорим немного позже, пока же продолжим изучение зарождения культуры майя.
Но, впрочем, и тут нам придется на каждом шагу сталкиваться с загадками, первая из которых – календарь майя.
13.0.0.0.0 – когда счет «обнулится»
Появление календарей характерно для любой цивилизации: рано или поздно возникает необходимость фиксировать важные события в жизни государства или судьбах правителей, отслеживать цикл сельскохозяйственных работ, ритуальных праздников и годовых церемоний.
Сегодня установлено, что у индейцев майя, в разные периоды, были два календаря. Один, более ранний, состоял из 240 дней, другой из 290 дней. Исследователи считают, что оба они связаны с катастрофами, которые хотя и не изменили радиуса вращения нашей планеты по орбите, но ускорили ее суточное вращение. Причиной такого ускорения, как предполагают ученые, могло послужить перераспределение воды с континентов на полюса, произошедшее в ледниковый период. А он, по мнению некоторых исследователей, как раз и являлся последствием глобальной, возможно атомной, катастрофы, которая погубила одну из древних цивилизаций нашей планеты.
Существует любопытный физиологический опыт, проводившийся несколько раз и учеными разных стран, с целью выяснить, с какой скоростью идут внутренние биологические часы человека. Человека помещают в закрытое пространство, где ничто не может подсказать ему хоть какие-либо промежутки времени. Сначала подопытные живут по 24-часовому циклу, затем их сон и бодрствование начинают смещаться и приходят в полный хаос, а затем у многих людей стабилизируется сон и бодрость в режиме 36-часовых суток. Наиболее объемное исследование на эту тему было проведено в Бернском Общественном институте. Совместная 10-летняя работа группы антропологов, психологов и генетиков выявила, что 24-часовой ритм остается только у половины человечества. 42 % начинают жить по 36-часовому распорядку, а примерно 8 % – по 22-часовому. Исследователи считают результаты этого опыта доказательством того, что когда-то в сутках и в самом деле было 36 часов, и человек был запрограммирован именно на это. Интересно, что более расположены к длинным суткам жители очагов древних цивилизаций: Юго-Восточной Азии, Индии, Южной Европы. А вот на «ускорение» запрограммированы представители Центральной и Южной Африки, Полинезии, а также Южной Америки. Последнего факта, увы, объяснить ученые пока не могут.
Но все-таки вернемся к календарям. Календарь майя использовал три параллельные системы датировки: «длинный счет», Тцолкин (божественный календарь) и Хааб (гражданский календарь). И только Хааб был связан с длиной года.
Типичная дата календаря майя, по утверждению исследователя календарей Клауса Тондеринга, выглядит так: 12.18.16.2.6, 3 Кими 4 Соц.
12.18.16.2.6 – это дата «длинного счета».
3. Кими – это дата Тцолкина.
4. Соц – это дата Хааба.
«ДЛИННЫЙ СЧЕТ»
Мы уже упоминали ранее, что такое «длинный счет», – смешанное двадцатиричное, восемнадцати – ричное и тринадцатиричное представление числа, показывающего число дней с начала эры майя. То есть примерно так, как у нас отсчитывается время от нашей эры, или Рождества Христова.
Основная единица – кин (день), и это – последняя составляющая «длинного счета». Если двигаться справа налево, основные составляющие даты «длинного счета» таковы:
уинал (1 уинал = 20 кинов = 20 дней)
тун (1 тун =18 уиналов = 360 дней = приблизительно 1 год)
катун (1 катун = 20 тунов = 7200 дней = приблизительно 20 лет)
бактун (1 бактун = 20 катунов = 144 000 дней = приблизительно 394 года)
«Длинный счет» в терминах выглядит так: бактун, катун, тун, уинал, кин.
Понятия кин, тун и катун могли принимать значения от 0 до 19.
Уинал принимал значения от 0 до 17.
Бактун мог принимать значения только от 1 до 13.
У майя были названия и для гораздо больших отрезков времени, хотя они и не являлись непосредственной частью «длинного счета». Исследователи приводят следующие названия, обозначающие значительные временные промежутки:
1 пиктун = 20 бактунов = 2 880 000 дней = приблизительно 7885 лет
1 калабтун = 20 пиктунов = 57 600 000 дней = приблизительно 158 000 лет
1 кинчилтун = 20 калабтунов = 1 152 000 000 дней = приблизительно 3 миллиона лет
1 алаутун = 20 кинчилтунов = 23 040 000 000 дней = приблизительно 63 миллиона лет
Вероятно, алаутун – это самый длинный имеющий название отрезок времени во всех существующих и существовавших календарях.
Логично было бы считать, что первой датой «длинного счета» должна быть запись 0.0.0.0.0, но так как бактун (первый компонент) изменяется от 1 до 13, а не от 0 до 12, то первая дата в действительности записывается как 13.0.0.0.0.
Существуют различные мнения, какой дате нашего календаря соответствует 13.0.0.0.0. Здесь возможны три версии:
13 августа 3114 г. до н. э.
11 августа 3114 г. до н. э.
15 октября 3374 г. до н. э.
Если одно из первых двух вычислений верно, то «длинный счет» снова будет равен 13.0.0.0.0 (то есть «обнулится») 21 или 23 декабря 2012 года. В один из этих дней календарь майя закончится.
ТЦОЛКИН
Дата Тцолкина – это комбинация из двух длин «недель».
В то время как в нашем календаре есть единая неделя из семи дней, в календаре майя используются две продолжительности недели:
• неделя из 13 дней, в которой дни нумеруются от 1 до 13;
• неделя из 20 дней, в которой каждый день имеет название:
В поименованной неделе 20 дней, и последний знак «длинного счета» изменяется от 0 до 20, то есть они изменяются синхронно. Например, если сегодня последний знак «длинного счета» 0, то сегодня Ахау; если знак равен 6, то сегодня Кими и так далее.
Так как поименованная и нумерованная недели обе являлись «неделями», то и номера, и названия изменялись каждый день. Таким образом, день после 3 Кими – это не 4 Кими, а 4 Маник, а следующий – 5 Ламат. Когда через 20 дней снова наступит Кими, это будет 10 Кими, а не 3 Кими. Следующий день 3 Кими наступит через 260 (13 x 20) дней.
С каждым днем этого 260-дневного календаря были связаны представления об удаче или неудаче, и поэтому он известен как «божественный год».
Но «годы» в календаре Тцолкин не считались.
ХААБ
Хааб был гражданским календарем майя. Он состоял из 18 «месяцев» по 20 дней, за которыми следовали 5 дополнительных дней, известные как Вайеб. Таким образом, длина года составляла 365 дней.
Вот названия «месяцев» майя:
Названия месяцев в Хаабе изменялись каждые 20 дней, а не каждый день, как в Тцолкине; поэтому день после 4 Соц будет 5 Соц, за ним следует 6 Соц… до 19 Соц, после которого идет 0 Сек.
Номера дней в месяце принимали значения от 0 до 19. Использование 0-го дня месяца в гражданском календаре является уникальной особенностью системы майя. Предполагается, что майя открыли число 0 и возможности его применения за столетия до того, как оно было открыто в Европе и Азии.
Дни Вайеб (дополнительные) имели очень плохую репутацию и считались неудачными. Они были известны как «дни без названий» или «дни без души», это были дни молитв и скорби. Очаги в такие дни следовало потушить, а людям рекомендовалось воздерживаться от горячей пищи. Родиться в такой день было хуже, чем в понедельник: майя свято верили, что этот человек обречен на несчастную жизнь.
Годы в календаре Хааб не считались.
Продолжительность года Тцолкин была 260 дней, а года Хааб – 365 дней. Наименьшее число, которое можно разделить на 260 и 365 без остатка – это 18 980, или 365 x 52; оно было известно как календарный круг. Если сегодня, например, день 4 Ахау 8 Кумху, то следующий такой же день наступит через 18 980 дней, что примерно равно 52 годам.
Среди ацтеков, также использовавших этот календарь, конец календарного круга был временем всеобщей паники, так как считалось, что именно в этот день может наступить конец света. Когда Плеяды пересекали горизонт в день 4 Ахау 8 Кумху, они полагали, что миру предоставлены еще 52 года существования.
Хотя в году Хааб было только 365 дней, майя знали, что год немного длиннее 365 дней, и в действительности многие названия месяцев связаны с временами года. Например, Йашкин означает «новое или сильное Солнце», и в начале «длинного счета» 1 Йашкин был днем после зимнего солнцестояния, когда Солнце начинало светить дольше и выше подниматься на небе. Когда «длинный счет» был введен, он начался с даты 7.13.0.0.0, и 0 Йашкин соответствовал дню середины зимы, как и в дату 13.0.0.0.0 в 3114 году до н. э. Существующие свидетельства показывают, что майя оценили, что 365-дневный год проходит через все времена года дважды за 7.13.0.0.0, или 1 101 600 дней.
Гражданский, или солнечный, год майя имел длину 365,2421 дня, что более точно соответствует периоду оборота Земли вокруг Солнца, чем продолжительность года в григорианском (современном) календаре – 365,2424 дня.
Как удалось майя добиться такой удивительной математической точности, до сих пор остается загадкой. Непонятно и как возникла такая сложная «трехступенчатая» схема отсчета времени. Она, кстати, существует до сих пор: этот календарь используют в неизменном виде некоторые изолированные народности на юге Мексики и в горной области майя. Подсчеты, обеспечивающие правильность работы всей этой системы, у этих народов ведут специальные жрецы.
Хотя календарь по системе «длинного счета» обычно называют календарем майя, в классическом периоде и даже в более ранние времена этот календарь был очень широко распространен во всех равнинных областях Месоамерики. Но, что интересно, лишь у майя он отличался высочайшей точностью, у остальных же частенько спешил или отставал. Говорит ли это о том, что майя сумели довести календарь до совершенства или о том, что именно они как его изобретатели умели обращаться с ним лучше всех, – однозначно сказать сложно.
Говоря о календаре, необходимо пояснить, что майя имели крайне простую систему счисления, использующую всего лишь три символа: точку, обозначающую единицу, горизонтальную черту, обозначающую цифру 5, и стилизованное изображение раковины, обозначающее ноль. Числительные до четырех включительно обозначаются точками, для обозначения цифры 6 рисовалась черточка, над которой ставилась одна точка, а 10 обозначалось с помощью двух горизонтальных полосок. Самый большой коэффициент, который использовался в календаре, число 19, изображался с помощью четырех точек, расположенных над тремя горизонтальными черточками. Для обозначения чисел свыше 19 существовала своя, более сложная система.
Практически все исследователи сходятся во мнении, что календарь по системе «длинного счета» начал использоваться гораздо позже, чем «календарный круг», но нельзя с точностью сказать, на сколько столетий или тысячелетий позже. В настоящее время самой древней считается высеченная в традициях «длинного счета» дата на стеле древнейшего ритуального центра Чьяпа-де-Корсо, которая соответствует по современному летоисчислению 9 декабря 36 года н. э.
Многие исследователи считают, что такой высокой точности календаря майя смогли добиться, наблюдая за звездами.
Солнце убивает жизнь на Земле?
Археологи, освобождая города майя от джунглей, обратили внимание, что расположение храмов и других зданий было строго ориентировано по сторонам света. «Коньки» крыш и порталов, довольно важные части храмов майя, были созданы таким образом, чтобы их положение обозначало восход, кульминацию и закат тех или иных звезд. Особенно цивилизацию майя интересовало созвездие Плеяды, а также траектории движения Меркурия, Венеры, Марса и Юпитера. Помимо этого, астрономы майя весьма внимательно наблюдали за движением Солнца и Луны и потому могли с высокой четкостью предсказывать затмения.
Немецкий библиотекарь Эрнст Ферстеман, с 1867 года начавший работать в Дрезденской библиотеке, где хранился самый значительный сборник документов, касавшихся майя – так называемый Дрезденский кодекс, через 13 лет рутинной работы вдруг заинтересовался древней культурой и начал внимательно изучать кодекс. Мало того, он озаботился созданием весьма точных факсимильных копий и изготовил около 60 дубликатов кодекса. Время подтвердило мудрость этого решения: оригинал сильно пострадал от воды при хранении реликвий в неприспособленном для этого винном погребе (во время Второй мировой войны).
В 1882 году американец Сайрус Томас, изучая фотографию одной из страниц, пришел к выводу, что цифры майя следует читать слева направо и сверху вниз. Ферстеман, благодаря этому открытию, вскоре обнаружил, что в Дрезденском кодексе содержались таблицы затмений из расчета на 11 958 дней, что почти точно соответствует 46 годам календаря Тцолкин (11 960 дней). Это полностью соответствует 405 лунным месяцам (также 11 960 дням). Также в кодексе присутствовали и немаловажные дополнения, корректирующие основные данные, что обеспечивало небывалую точность: с погрешностью до одного дня в течение 4500 лет!
Помимо этого Ферстеман установил, что в Дрезденском кодексе около пяти страниц посвящено только расчетам, касающимся планеты Венера. Майя интересовали не столько повседневные сведения о Венере, но, в основном, продолжительность среднего цикла ее вращения! Год на Венере составляет от 581 до 587 дней, и жрецы, непонятно для каких целей, путем сложнейших расчетов вычисляли эту цифру. И, более того, в Дрезденском кодексе есть число 1 366 560 (дней), которое, по утверждению составителей таблиц, имеет отношение к начальной точке эпохи, о которой идет речь в кодексе, – к «рождению Венеры». Это загадочное число – 1 366 560 – также имеет отношение ко всем важным временным циклам майя:
1 366 560 = 260 х 5256 (число Тцолкинов);
или 365 x 3744 (число «нечетных лет»);
или 584 x 2340 (число обычных циклов обращения Венеры);
или 780 x 1752 (число обычных циклов обращения Марса);
или 18 980 x 72 (число «ацтекских веков»).
Работу Ферстемана по анализу летоисчисления майя прочел мореплаватель Морис Котрелл. В юности он служил на торговом флоте и тогда, обратив в долгих плаваниях внимание на закономерности в поведении своих товарищей, зависящие от влияния планет, всерьез заинтересовался астрологией.
Дело в том, что это число майя было весьма близко к совершенно другому числу – 1 366 040 дней, которое Котрелл получил, изучая циклы пятнообразовательной активности Солнца. Каким образом могли быть связаны друг с другом эти два числа, различающиеся только двумя периодами в 260 дней? Котрелл начал заниматься этой проблемой и пришел к сенсационным выводам.
Служа во флоте, он обратил внимание, что люди, родившиеся под влиянием стихии «огня», которая традиционно считаются более агрессивной, чем другие, проявляют свою агрессию циклично. Он попытался проследить этот цикл, отталкиваясь от хода планет, но сначала не смог ничего обнаружить. Вернувшись из плавания домой, он отправился в библиотеку, стараясь разобраться в заинтересовавшей его проблеме.
Там он обнаружил книгу астролога Джеффа Майо и знаменитого психолога профессора X. Айзенка. В книге рассказывалось про обследование на научной основе 1795, а потом еще 2324 человек, которые продемонстрировали связь между астрологическим знаком, под которыми были рождены, и экстравертным или интровертным характером своей психики. (Экстраверт – человек, психический склад которого направлен на окружающий мир и деятельность в нем, интроверт – человек, психический склад которого характеризуется сосредоточенностью на своем внутреннем мире, он обращен на самого себя.) Результатом исследования стало удивительное открытие, что «положительные» знаки зодиака (Овен, Близнецы, Лев, Весы, Стрелец, Водолей) предрасполагают преимущественно к экстравертности, а «отрицательные» (остальные шесть) – к интровертности. Возможность случайности в этих исследованиях была весьма мала: всего лишь 10 000 к 1.
Из результатов исследований следовало, что люди, рожденные под влиянием стихий «воздуха» и «огня», являются экстравертами, а рожденные под покровительством стихий «воды» и «земли», – интровертами. Так как двенадцать знаков зодиака следуют в порядке: «огонь», «земля», «воздух», «вода», то весьма просто вычислить «экстравертные» и «интровертные» месяцы года.
Но со времен зарождения астрологии многое изменилось, в частности, из-за изменения угла вращения Земли небесный «экватор» очень медленно смещается, меняется картина звездного неба, и сегодня знаки зодиака уже не соответствуют расположению созвездий, носящих те же имена.
Но, поняв, что характеристики людей по знакам зодиака продолжают работать, Котрелл начал искать объяснений не в том, на фоне какого созвездия стоит Солнце, а в самом Солнце. Будучи радистом, он знал, что на радиоволны весьма сильно влияет состояние верхних слоев атмосферы, которые испытывают влияние солнечных бурь. Именно в тот момент, когда на Солнце появляются пятна, радиосигналы искажаются и ослабевают. Солнечные пятна – всего лишь области более низкой температуры, чем остальная солнечная поверхность, которая горячее и потому – ярче. Их открыл в 1610 году Галилей, и он же установил, что солнечные пятна не имеют постоянных очертаний, и их число и расположение на поверхности Солнца постоянно меняется. Но, однако, некая цикличность в их появлении все же была, и ее вычислил в 1843 году астроном Р. Вульф. Он установил, что в появлении и исчезновении пятен существует определенный цикл, приблизительно равный 11,1 года. В начале цикла пятна появляются около солнечных полюсов, затем постепенно спускаются к экватору и в конце цикла снова в большей степени концентрируются у полюсов. Хотя порою появление солнечных пятен просто прекращается. Их, например, не было зарегистрировано в период с 1645 до 1715 года.
Известно, что Солнце вращается вокруг своей оси, но, в отличие от Земли, у которой твердая кора, вращение Солнца, состоящего из плазмы, происходит неравномерно. Солнечный «день» у полюсов составляет 37 земных дней, а у экватора – всего только 26. Именно из-за этой неравномерности вращения магнитные линии Солнца образуют петли, которые, в свою очередь, периодически порождают «взрывы» на солнечной поверхности, почему и появляются пятна.
Солнце дает не только свет и тепло, но еще и порождает множество излучений: электромагнитное излучение, радиолучи, инфракрасные лучи, ультрафиолетовые лучи, рентгеновские лучи. Также Солнце отправляет в космическое пространство так называемые «солнечные ветры» – потоки заряженных частиц, ионов, которые становятся наиболее активными во время появления пятен. Так что земное магнитное поле испытывает постоянное давление потоков заряженных электричеством частиц, исходящих от Солнца, а заряженные частицы, попадая в него, сосредоточиваются вокруг магнитных полюсов. Влетая с большой скоростью в разреженные слои атмосферы, они вызывают эффект полярного (северного) сияния.
Порою влияние солнечного излучения на магнитное поле Земли бывает почти незаметным, а порою – очень сильным. Например, 5 марта 1989 года в 13.54 по Гринвичу на поверхности Солнца произошла мощная вспышка рентгеновских лучей, продолжавшаяся 137 минут, уже 8 марта началось излучение протонов, и, когда этот поток достиг Земли, мониторы Лервикской лаборатории на Шетлендских островах зарегистрировали обширное магнитное отклонение в 8 градусов на протяжении нескольких часов (тогда как нормальным отклонением считается 0,2 градуса в час). Северное сияние в эти дни было видно даже в Италии и на Ямайке. Во многих местах была нарушена спутниковая, телефонная и телеграфная связь и работа линий электропередач.
Котрелл, основываясь на своих наблюдениях и выводах, написал книгу «Астрогенетика», в которой обосновал влияние солнечных магнитных бурь на развитие эмбриона и их воздействие на его будущий характер. Через два года, в 1988 году, Котрелл доработал свою теорию и опубликовал новую книгу «Астрогенетика. Новая теория». А также сменил работу и перешел в Крэнфильдский технологический институт, где получил доступ к мощному компьютеру. Взяв в союзники электронный интеллект, он, пытаясь проследить закономерность, сформулировал задачу, взяв три переменные величины: солнечное полярное поле (37 дней), солнечное экваториальное поле (26 дней) и скорость обращения Земли вокруг Солнца (365,25 дней). Пытаясь упростить задачу, он использовал снимки солнечной активности за 87,4545 дня (дело в том, что каждые 87,4545 дня солнечные полярные и экваториальные поля завершают свой цикл, возвращаясь к «нулю»). И вскоре ученый получил сенсационные результаты: компьютер показал отчетливо прослеживающийся ритмический цикл в 11,49 года. Но также прослеживались и другие циклы, касающиеся более длительных периодов времени.
Каждый отрезок времени в 87,4545 дня он для простоты назвал 1 частицей. Период в 8 таких частиц – микроциклом, а шесть микроциклов, то есть 48 частиц, составили цикл, или 11,49299 года. А это уже было похоже на средний цикл солнечной активности. Также Котрелл заметил, что кривая графика отражает полный цикл в 781 частицу, после чего тот повторяется снова. Это период в 68 302 дня, или 187 лет. Котрелл назвал его Циклом солнечных пятен.
Также Котрелл вычислил пять периодов, которые имели отношение к изменениям полярности магнитного поля:
1) 19 x 187 лет = 1 297 738 дней;
2) 20 x 187 лет = 1 366 040 дней;
3) 19 x 187 лет = 1 297 738 дней;
4) 19 x 187 лет = 1 297 738 дней;
5) 20 x 187 лет = 1 366 040 дней.
И когда он увидел «сверхчисло» майя 1 366 560 из Дрезденского кодекса, то понял, что эти числа слишком похожи, чтобы это могло быть простым совпадением. И, более того, его периоды, по всей видимости, соответствовали основным представлениям майя о древних эпохах. Получалось, что каждая эпоха совпадала с циклом солнечной активности, и именно Солнце «убивало» жизнь на Земле.
Полученное Котреллом число 1 366 040 и сакральное число майя 1 366 560 делились без остатка на 260 – в первом случае получалось 5254, во втором – 5256. Между тем Котрелл давно уже пришел к выводу, что периоды наиболее тесного взаимодействия «полюсов» отделены друг от друга временными отрезками в 260 дней.
Получалось, что система чисел майя была тесно связана с магнитными циклами Солнца.
Но давайте отложим на время магические числа и продолжим разговор о возникновении культуры майя, чтобы лучше понять основы этой цивилизации.
Исапа
Сегодня на обширной территории, протянувшейся от Трес-Сапотеса, лежащего на Атлантическом побережье штата Веракрус, до расположенных на Тихоокеанском побережье равнинных областей Чьяпаса и Гватемалы и дальше, вплоть до города Гватемалы, во множестве находят остатки так называемой исапанской цивилизации. Она занимает промежуточное положение между культурой ольмеков среднеархаического периода и раннеклассической культурой майя. Во времена своего расцвета Исапа был крупным религиозно-культурным центром, и на территории, где когда-то был этот город, до сих пор сохранилось более 80 храмовых фундаментов – насыпных холмов пирамидальной формы, облицованных речными камнями.
По поводу этой культуры, так же как и о культуре ольмеков, ведутся научные споры: стоит ли считать их протомайя, или это все-таки «параллельная жизнь». Известно, что представители этой культуры говорили на исчезнувшем языке тапачультеко, который не имеет отношения к майя.
Большая часть архитектурных сооружений и вся монументальная скульптура исапанцев относятся к периодам от позднеархаического до предклассического. Сюжеты скульптуры носят светский характер. Здесь, например, можно увидеть изображение человека в пышном костюме, обезглавливающего побежденного врага, но есть и сюжеты с религиозной тематикой. Весьма распространенным является изображение так называемого «длинногубого бога»: существа с непомерно вытянутой верхней губой и вырывающимся из ноздрей огнем. Скорее всего, это развитие образа ольмекского ягуара-оборотня – бога дождя и молнии. И весьма похожего на бога дождя Чака из культуры майя.
Над основными сценами барельефов здесь часто помещается значок, похожий на латинскую «U» между двумя косыми чертами. Многие исследователи считают, что это знак небесной полосы, широко распространенный в классическом искусстве майя. Также роднят эту культуру с культурой майя стелло-алтарные комплексы. Но, правда, ни письменности, ни календаря в этой культуре не было обнаружено.
Соперником Исапы по великолепию монументальной скульптуры и количеству храмовых фундаментов был Каминальгуйю, культурно-религиозный центр культуры мирафлорес, расположенный на том месте, где сегодня находятся западные окраины города Гватемала. Правители Каминальгуйю, скорее всего, обладали огромной экономической и политической властью, которая распространялась на большую часть горной территории майя. Раскопки их захоронений говорят о кричащей роскоши, среди которой жили вожди этого народа. В одной из могил, например, найдено более 300 изделий: ювелирные украшения, статуи, предметы быта и пр. В Каминальгуйю жили художники, способные создавать из камня крупные скульптурные работы в исапанском стиле, их аристократия умела писать и читать еще в те времена, когда остальные народы майя только начинали осознавать, что такое письменность. Письменность этой культуры так и не смогли расшифровать, но известный американский специалист по истории майя Татьяна Проскурякова полагает, что она может считаться предшественницей классической письменности майя.
Но не стоит думать, что когда в горной области майя и на Тихоокеанском побережье существовала развитая культура, центральная и северная области прозябали. Вот только культура майя, живших в равнинной области, изначально развивалась в ином направлении, чем у народов южных территорий, и именно здесь впервые проявились те уникальные черты, которые прославили классический период этой культуры.
В северной и центральной областях майя процветала культура «чиканель», которая, несмотря на множество отличий в разных регионах, была все-таки на удивление однородной. Раскопки в крупнейших культурно-религиозных центрах этой цивилизации – Вашактуне и Тикале – показали, что уже в конце этапа «чиканель» главные пирамиды, храмовые платформы и ритуальные площадки уже начали принимать ту форму, которая характеризует архитектуру классического периода майя.
Классический период
За очень короткий по историческим меркам срок, примерно на протяжении шести веков, с IV по X век н. э., народы майя, в особенности те, что жили в центральной области, достигли невиданных интеллектуальных и художественных высот. Причем в это время подобных «скачков» развития не наблюдалось ни у одной из цивилизаций как Старого, так и Нового Света.
В 1864 году рабочий, строивший канал рядом с городом Пуэрто-Барриос, лежащим недалеко от Карибского побережья Гватемалы, нашел уникальную нефритовую пластинку, которая через некоторое время оказалась в голландском городе Лейдене. На одной стороне пластинки была вырезана фигура правителя в богатом костюме, попирающего ногами лежащего на земле пленника, а на другой – календарная дата, соответствующая 320 году н. э. (До недавнего времени эта пластинка считалась самым ранним свидетельством наличия календаря, но на не столь давно найденной в Тикале стеле была обнаружена дата, соответствующая 292 году до н. э.)
Про развитие культуры майя в северной области известно немного. На землях Юкатана и Кампече, насколько мы можем судить, существовал город Ошкинток, помимо прочих археологических находок в этом районе была обнаружена покрытая резьбой каменная притолока, сделанная в Vвеке н. э. Есть и еще несколько находок приблизительно этого же периода, но они гораздо слабее в художественном отношении.
ГЛАВА 3. НАЧАЛО ВЕЛИЧИЯ
В поселении Акансех, расположенном к северо-востоку от Мериды, столицы мексиканского штата Юкатан, были обнаружены ступенчатые пирамидальные храмовые платформы с углубленными лестницами и насыпными порожками, точно такие же, как и на юге. Но здесь же была найдена и абсолютно иная платформа, которая не имеет ничего общего с архитектурой майя, а походит на культуру Теотиуакана, культуры Центральной Мексики. Но, скорее, можно говорить о взаимном проникновении культур, чем о том, что здесь были найдены остатки еще какой-то культуры. Вот мы и подошли к самому интересному. Теперь, когда мы знаем о том, как формировалась первоначальная культура майя, и можем догадаться, как из разрозненных племен формировался единый народ, настало время поговорить о незнакомце, который упоминался в начале нашей книги и который полностью изменил жизнь полуострова Юкатан.
«Рождающий Огонь»
В качестве посла могучей державы, раскинувшейся в высокогорьях Мексики, 8 января 378 года в Ваку вошел чужеземец. Имя его было – «Рождающий Огонь».
В 378 году Вака был прекрасным городом: четыре большие площади, несколько сотен каменных зданий, дворцы знати, украшенные фресками тонкой работы и резными алтарями, монументы из известняка. Вака занимал удачное стратегическое положение на реке СанПедро, от равнины Петен на запад, был важным торговым центром. Здесь продавали не только то, что выращивали майя, но и продукты «высоких технологий»: клей из сока дерева саподиллы, резину из каучукового дерева…
Самое первое поселение на месте города Вака появилось около 1000 года до нашей эры. С тех пор там мало что изменилось: те же густые тропические леса с громкоголосыми и яркими птицами, по веткам так же скачут чернорукие паукообразные обезьяны, москиты сразу же атакуют густой стаей, а из тьмы за вами наблюдают холодные и жестокие глаза повелителя этих мест – ягуара. Кругом болота, которые летом, пересыхая, превращаются практически в пустыню… Место не слишком роскошное, но, скорее всего, у тех, кто впервые поселился здесь, не было другого выбора: все лучшие места были уже заняты. Начав с подсечно-корневого земледелия, вскоре майя начали осушать болота, превращая их в поля, на склонах строили террасы, копали искусственные пруды и разводили в них рыбу… По сути, это была жизнь обычной сельскохозяйственной общины, хотя и весьма высокоразвитой. Но потом в жизнь майя пришли перемены. Из «председателей колхозов» вожди майя начали «переквалифицироваться» в царей, ремесла стали все больше походить на высокое искусство, а скромные мазаные хижины обзавелись по соседству пирамидами, которые до сих пор потрясают своим величием…
Весьма быстро деревня майя превратилась в городгосударство. Вознеслись роскошные дворцы со сводчатыми потолками, храмы, появилась совершенная система письма и счета. Майя первыми в мире ввели понятие нуля. Также вряд ли можно переоценить успехи майя в диагностике, хирургии, фармакологии. Для лечения больных знахари применяли более четырехсот растений, а при сложных операциях использовали даже наркотические средства.
Был необходим только тот, кто сможет отдельные города преобразовать в империю. Человек издалека, «Рождающий Огонь», умело совмещая кнут и пряник, лесть дипломатии и силу армий, вступив в Ваку, начал создавать новые династии, объединять разрозненные деревни и города в союзы и разрушать договоры противников. Его ли это личная заслуга, или майя и суждено было стать великой, хотя и на очень недолгий срок, нацией – сказать сложно.
«Рождающий Огонь» был посланцем из далекого Теотиуакана, города, расположенного в Центральной Мексике, там, где сейчас раскинулся Мехико. Этот крупнейший на то время город мира, с населением не менее ста тысяч человек, не оставил после себя письменных свидетельств, но именно оттуда было направлено посольство на полуостров Юкатан, изменившее весь ход истории. Ваку был выбран не случайно – это был город-ключ, из которого легко было начать распространять свое влияние на все окрестные территории, и именно отсюда следовало начинать завоевание всего Центрального Петена. Тикаль, самый влиятельный город-государство в Центральном Петене, находился всего в восьмидесяти километрах к востоку, и стоило подчинить его – и можно было бы считать, что все земли майя под контролем: остальные города просто бы пошли следом.
«Рождающий Огонь» был посланником властителя, чье имя было зафиксировано в документах майя как «Филин-Копьеметатель». Тому были нужны союзники, и «Рождающий Огонь» сделал все, чтобы продемонстрировать открытость и стремление к дружбе своего повелителя.
Царь Ваки – «Солнечноликий Ягуар» – оказал гостям весьма радушный прием, и вскоре два правителя скрепили союз, и в городе был выстроен храм для хранения священного огня Теотиуакана.
В войске «Рождающего Огонь» были традиционные для теотиуаканцев копьеметатели и копьеносцы, носившие на спине доспехи из отполированного пирита, благодаря которым они, замахиваясь, ослепляли противника. К северной армии присоединились воины Петена, вооруженные каменными топорами и острыми короткими копьями. У них не было таких роскошных доспехов, но куртки из хлопка, набитые каменной солью, предохраняли их от стрел противника ничуть не хуже. Через тысячу лет испанские конкистадоры снимут свои бесполезные железные доспехи и возьмут на вооружение «бронежилеты» майя.
Войско на военных каноэ, вверх по реке Сан-Педро, отправилось в сторону Тикаля. В верховьях солдаты высадились и пошли пешком. Но в Тикале уже знали про их приближение: всюду по маршруту войска стояли посты. И потому первая битва произошла уже в двадцати пяти милях от города, в проходе между скалами. Но силы тикальцев оказались малы, и уже 16 января 378 года, через неделю после пришествия в Ваку, «Рождающий Огонь» уже праздновал завоевание Тикаля. «Лапа Великого Ягуара», правитель Тикаля, был убит.
Войска «Рождающего Огонь», захватив город, разрушили почти все памятники Тикаля – и в том числе величественные стелы, возведенные четырнадцатью правителями города.
Через некоторое время на одной, самой высокой, было выбито имя победителя, где его уже называли не «Рождающий Огонь», а более величественным именем – «Властелин Запада». Тикаль и его окрестности были усмирены, но уже через год после его завоевания на тикальских монументах появляется имя совершенно другого человека, чужеземного правителя, сына «Филина-Копьеметателя». Парень этот был весьма молод, ему не исполнилось и двадцати, и «Рождающий Огонь» был, по всей видимости, при нем кем-то вроде первого министра, а по сути – регентом.
Покоренный Тикаль начал проводить весьма агрессивную политику по отношению к соседям, и упоминания о военных походах, идеологом которых был, а часто и лично возглавлял «Рождающий Огонь», встречаются во многих источниках.
Обелиски с его именем встречаются в таких отдаленных городах, как Паленке, который расположен более чем в 250 километрах к северо-западу от Тикаля. В городе Уашактун, расположенном в двадцати километрах к северу, на фреске изображен знатный майя, который приносит присягу воину в теотиуаканской форме. Такого же воина можно увидеть и на стеле, охраняющей могилу, в которой археологи обнаружили останки младенца, ребенка постарше и двух женщин, одна из которых была беременна. Это было, по всей видимости, изображение семьи правителя Уашактуна, убитой тикальцами. Сам правитель, скорее всего, был отправлен в Тикаль, в качестве новой жертвы богам.
Политика, рожденная амбициями людей с севера, надолго сохранилась в государственных приоритетах майя. Минули годы и десятилетия, давно лежал в могиле «Рождающий Огонь», а майя все продолжали свои завоевания. В 426 году Тикаль взял Копан, расположенный далеко на юге, на территории сегодняшнего Гондураса. Кинич Яш Кук Мо основал здесь новую династию, которая просуществовала четыре века. На посмертном портрете он изображен в костюме, типичном для жителей Теотиуакана, и так же, как и «Рождающий Огонь», именуется «Властелином Запада».
Между учеными до сих пор не прекращаются споры: был ли Тикаль вассальным государством Теотиуакана, или «Рождающий Огонь» был просто наемным полководцем (или, как вариант – очень мощным политическим авантюристом), сумевшим оказаться в нужное время и в нужном месте и лишь осуществившим завоевательные амбиции новых властителей Тикаля.
Интересно, что судьба этого выдающегося человека находится под покровом тайны. Нет никаких сведений ни о могиле «Рождающего Огонь», ни о том, как он умер. Да и о его жизни мы знаем не слишком много. Ясно одно – этот полководец так и не стал царем, но, в отличие от многих царей, бесследно канувших в пучину прошлого, память о «Рождающем Огонь» продолжала жить в сердцах майя, посвященный ему обелиск был установлен уже следующим поколением майя, вряд ли видевших этого человека живым.
Но, как бы то ни было, именно «Рождающий Огонь» сумел вывести цивилизацию майя на новый уровень и добавить к уже существовавшей великой культуре еще и великие завоевания, объединив разрозненные города в сверхдержаву.
Впрочем, через недолгое время после его смерти империя майя снова погрузилась в сон. Вывели ее из этого состояния и дали новый толчок к развитию правители Калакмуля, города севернее долины Петена, которые называли себя kan (что означает «змей»). В VI веке они начали массированную экспансию на юг, и вражда снова расколола Юкатан. Сначала это противостояние породило бурное развитие майя, а затем, по мнению некоторых исследователей, погубило их цивилизацию.
Канкуэн: когда город перестал существовать
Но что происходило на самом деле, как рушилась цивилизация майя, мы сказать не можем. Мы лишь пытаемся, как внимательный исследователь, восстановить по мельчайшим крошкам фактов очередность событий, возможно так и не поняв их сути.
В 800 году правитель города Канкуэн, Кан Маакс, зная, что ему угрожает опасность, начал возводить укрепления на подходах к своему грандиозному дворцу, насчитывавшему двести комнат. Но он так и не успел закончить строительство. Атака была, по всей видимости, молниеносной, и строительные материалы так и остались лежать разбросанными по дорожкам сада… Спустя тысячу лет исследователи нашли даже целые горшки, раскиданные на полу правительственной кухни. Их уже было некому убрать…
Агрессоры тут же схватили вельмож и жрецов, 31 человека, в том числе детей и женщин, две из которых были беременны. Их всех отвели во внутренний двор дворца, предназначенный для ритуалов, и казнили, сначала пронзая копьями, а затем топорами обезглавливая свои жертвы. Драгоценные украшения с жертв так и не были сняты, они были не нужны захватчикам. Трупы знати бросили в дворцовый пруд, водоем девяти метров длиной и три глубиной, который был отделан красной штукатуркой и питался от подземного источника. Американский ученый Артур Демарест считает, что, бросив трупы в пруд, захватчики попытались отравить источник питьевой воды.
Кан Маакс с супругой также пали от рук палачей, и их похоронили в горах строительного мусора, в 90 метрах от пруда. На Кане так и остался изысканный головной убор и перламутровое ожерелье, знаки «священного повелителя Канкуэна».
Тех, кто пришел в Канкуэн, не интересовали земные блага: более трех с половиной тысяч кусков ценного нефрита, и даже несколько целых глыб, весьма редких для этого камня и потому имевших в те времена баснословную стоимость, так и остались лежать нетронутыми.
Не был украден или разбит ни один ценный предмет и во дворце. Единственное, что сделали убийцы, – скололи изображения лиц со всех каменных фигур в Канкуэне и повалили их на землю.
Город перестал существовать.
Что произошло с населением, мы сказать, к сожалению, не можем. Возможно, все люди были уведены захватчиками. Это было не просто уничтожение города, это был кровавый и жестокий ритуал, значения которого нам никогда не понять.
Канкуэн был одним из последних столпов цивилизации майя в долине реки Пасьон, на территории нынешней Гватемалы. Но и остальная территория майя в это время уже пребывала в запустении. Постепенно сходило на нет изготовление обелисков и барельефов. Письмена становятся редкостью, а даты и вовсе пропадают из обихода. Правители и даже простые жители оставляют свои города и в их жилища пришли совсем другие люди. Пришельцы, поселившиеся в роскошных дворцах, не знали, как ремонтировать свои новые жилища, и, видя, как те ветшают, лишь подпирали обваливающиеся стены. На роскошных полах тронных залов они жгли костры, готовя себе еду, но потом ушли и эти… В города пришли джунгли…
Когда пал Канкуэн, в Тикале еще возводили ритуальные постройки. Но эта иллюзия благоденствия продолжалось недолго: всего лишь тридцать лет: последний монумент оказался датирован 869 годом. За последующие десятилетия население городов стремительно сокращалось, и к 1000 году классическая цивилизация майя просто перестала существовать. Закончился Золотой век майя.
Что погнало людей прочь из городов, которые возводились кропотливым трудом их предков столетие за столетием? Что заставило грамотных забыть письменность, врачей бросить лечить, а ремесленников перестать делать горшки? Что произошло в Канкуэне? И узнаем ли мы когда-нибудь ответы на эти вопросы?
В академической науке существуют две точки зрения на причины этих событий, две гипотезы: экологическая и неэкологическая.
Экологическая гипотеза основывается на балансе взаимоотношений человека и природы. Исследователи считают, что со временем этот баланс был нарушен: постоянно растущее население столкнулось с проблемой нехватки качественных почв, пригодных для земледелия, а также с нехваткой питьевой воды. Впервые гипотеза экологического исчезновения майя была сформулирована в 1921 году О. Ф. Куком.
Неэкологическая гипотеза охватывает теории различного вида, начиная с завоеваний и эпидемии и заканчивая изменением климата и прочими геокатастрофами.
В пользу версии завоевания майя другим народом говорят археологические находки предметов, принадлежавших воинственному племени средневековой Центральной Америки – тольтекам. Но большинство исследователей сомневаются, что эта версия имеет право на существование. Предположение о том, что причиной кризиса цивилизации майя стали климатические изменения, а в особенности засуха, высказывалось геологом Геральдом Хаугом, занимающимся вопросами изменения климата. Также некоторые ученые связывают крах цивилизации майя с концом Теотиуакана в Центральной Мексике. Некоторые ученые полагают, что после того, как Теотиуакан был покинут, образовав вакуум власти, имеющей воздействие и на Юкатан, майя не смогли восполнить этот вакуум, что привело в итоге к упадку цивилизации.
Когда изгнали «Пернатого Змея»
Наши сведения о последнем периоде великой цивилизации майя основываются, в основном, на данных, собранных испанским епископом времен конкисты – звали его Диего де Ланда.
Он был весьма дотошным исследователем и использовал для своих работ только рассказы местных жителей, которые считались людьми уважаемыми и достойными доверия, или сведения из материалов местного судопроизводства. Но, увы, даже эти данные часто весьма путаны и противоречат друг другу. К тому же представители знатных родов зачастую сознательно фальсифицировали собственную историю, исходя из соображений местной политической конъюнктуры. Самым, пожалуй, полным и наиболее ценным источником являются для нас так называемые «Предсказания К’атунов» из Юкатана, которые содержатся в книгах, которые известны под названием «Чилам Балам». Это название восходит к пророку майя, который еще задолго до крушения цивилизации предсказал, что изза моря прибудут странные люди, которые навсегда нарушат привычный ход вещей.
После того как майя оставили свои города, сюда пришел другой народ, тольтеки. Тольтеки хотя и говорили на языке, входящем в группу языков науатль (языки ацтеков), но уровень их развития был весьма низким. В начале X века они воздвигли город Тула, где правил человек по имени Топильцин, претендовавший на титул Кетцалькоатля, или «Пернатого Змея», – одного из богов тольтекской мифологии. Весьма большое значение в жизни тольтеков играли военизированные группы – «орлы», «ягуары» и «койоты», – поклонявшиеся богу войны Тецатлипоку («Дымящееся Зеркало»). Согласно некоторым источникам, которые, впрочем, скорее можно отнести к художественному осмыслению событий индейцами, нежели к документальным свидетельствам, между Топильцином – Кетцалькоатлем и приверженцами «Дымящегося Зеркала» разгорелась борьба.
Вечно молодой и всемогущий, Тецатлипоку ассоциировался в легендах с ночью, тьмой и священным ягуаром. Он был «невидим и неумолим, являясь людям то летящей тенью, то ужасным чудовищем». Часто изображаемый в виде сверкающего черепа, он получил свое имя в честь загадочного предмета, которым обладал, – Дымящегося (или туманного) Зеркала и которое позволяло ему на большом расстоянии наблюдать за тем, что делают люди и боги.
Тецатлипоку олицетворял силы тьмы и хищного зла, и именно он, согласно древним мифам, начал конфликт с Кетцалькоатлем, продолжавшийся много лет. Верх брал то один, то другой, но произошедшее в итоге космическое сражение оставило победу на стороне сил зла, и Кетцалькоатль был изгнан. И на Юкатане, под влиянием кошмарного культа Тескатилпоки, снова начались человеческие жертвоприношения.
По одной из легенд Кетцалькоатль оставил Тулу и добрался до побережья Мексиканского залива, откуда на плоту из змей отправился в Тапаленн (Красную землю), надеясь однажды вернуться и принести освобождение своему народу, низвергнув культ Тецатлипоки и начав новую эру, когда боги вновь будут «принимать пожертвования из цветов» и прекратят требовать человеческой крови. Перед этим «он сжег свои дома, построенные из серебра и раковин, зарыл свои сокровища и отплыл по Восточному морю вслед за своими соратниками, которые обратились в ярких птиц».
Кетцалькоатль, кстати, по преданиям индейцев, был изначально против кровавых жертвоприношений. Древние легенды гласят, что этот бог очень ругался, когда люди занимались развратом, и осуждал некрепкие браки и то, что мужья слишком легко расстаются со своими женами. Весьма характерная моральная позиция белого человека, не так ли? Подобные воззрения бога можно было бы списать на распространившееся влияние испанцев, но дело в том, что, когда эти легенды были записаны, массовое насаждение христианства еще не началось.
Столица тольтеков в результате внутренних неурядиц была разрушена и покинута большинством своих обитателей. В период с 1156 по 1168 год приходили все новые и новые захватчики, и столица тольтеков была окончательно разрушена. Но, тем не менее, память о тольтеках осталась и обросла массой легенд и преданий: сложно найти в Мексике хоть одну индейскую королевскую династию, которая бы не стремилась возвести свои корни к империи тольтеков и городу Тула. Город Тула находился на территории современного мексиканского штата Идальго, и в последнее время там ведутся интенсивные археологические раскопки, благодаря которым о столице империи, охватывавшей всю Центральную Мексику, от Атлантического до Тихого океана, становится известно все больше.
Во многих исторических хрониках майя доиспанских времен рассказывается о прибытии с запада человека, носившего имя Кукулкан. Произошло это до 978 года, и вскоре Кукулкан отвоевал Юкатан у его законных правителей, основав собственную столицу – Чичен-Ицу. Но здесь, по всей видимости, существует некоторая путаница, и Кукулкана «скрестили» с другими захватчиками, народом, называемым ицы и пришедшим на полуостров уже в XIII веке. Они дали свое имя бывшему тольтекскому поселению Чичен.
Насколько мы можем судить, Кукулкан устроил майя в качестве правителя и был окружен истовым религиозным почитанием. Епископ де Ланда писал: «Говорят, что он был добр, и что у него не было ни жены, ни детей, и что после его возвращения его почитали в Мексике как одного из богов и называли Кетцалькоатлем. На Юкатане его тоже почитали богом, поскольку он был справедливым правителем». По мнению авторитетного исследователя майя Сильвануса Грисвольда Морли: «Великий бог Кукулкан, или «Пернатый Змей», является «майским аналогом ацтекского Кетцалькоатля, мексиканского бога света, образования и культуры». В пантеоне майя он считался великим организатором, основателем городов, автором законов и календаря. Причем его основные черты и биография настолько реалистичны, что представляется вполне вероятным, что это – реальный исторический персонаж, крупный законодатель и организатор, память о деяниях которого намного пережила его, а в дальнейшем стала причиной его обожествления».
Кстати, вот как описывает со слов индейцев пришествие Кетцалькоатля и его воинов испанский хронист Хуан де Торквемада: «У этих людей была благородная осанка и хорошая одежда; они были одеты в длинные рубахи из черного холста, без капюшона и воротника, с глубоким вырезом впереди, с короткими рукавами, не доходящими до локтей… Эти последователи Кетцалькоатля были людьми великих знаний и чрезвычайно сведущими во всяческих сложных работах».
Но вернемся, однако, к конфликту двух племен, вождей которых когда-то учили белые боги. Тольтеки пришли сюда по морю, скорее всего, вдоль побережья залива Кампече. Высадившись, они вошли в одну из деревень майя с разведывательной миссией. Вскоре последовало морское сражение, но майя, вышедшие в море на плотах, не могли противостоять боевым ладьям тольтеков. Затем сопротивление перенеслось на сушу, и в большом сражении, около одного из крупных городов майя, коренные обитатели этих земель снова потерпели поражение. Противостояние закончилось человеческими жертвоприношениями, во время которых победители приносили в жертву сердца правителей побежденного народа. А Кетцалькоатль – «Пернатый Змей», «парит над этим местом в воздухе, ожидая обещанной ему крови».
Древний город майя, который до тольтекского вторжения назывался Уусил-Абналь (Семь кустов), стал столицей тольтеков, своего рода напоминанием о Туле, которую им пришлось оставить. В этот период, в результате слияния своеобразной тольтекской культуры с чертами, присущими культуре майя, возникают новые архитектурные формы и изобразительные мотивы: в постройках начали использоваться колонны, у основания внешних стен и платформ начали возводить покатые скосы.
Возможно, тогда же возник воинский союз двух наций, свидетельством чего служат фрески в Чичен-Ице, на которых изображены представители воинских орденов «орла» и «ягуара», сражающиеся бок о бок с персонажами, одетыми в традиционные костюмы майя. Религии тоже стремятся к ассимиляции: в этот период весь небесный пантеон древней Мексики мирно сосуществует с поклонением богам майя. Вместе с тольтеками на Юкатан пришла и традиция массовых человеческих жертвоприношений.
Широко известен находящийся в Чичен-Ице ритуальный Колодец жертв. Дорога, ведущая к нему, начинается на главной площади, тянется на север и составляет 270 метров. Епископ де Ланда писал: «Раньше у них был, да и до сих пор сохранился обычай кидать в этот колодец живых людей, принося их в жертву своим богам во время засухи. И они верили, что эти люди не умирали, хотя никто и никогда больше их не видел. Они также кидали туда великое множество других вещей, таких как драгоценные камни и предметы, которые ценились ими очень высоко». Из других источников мы можем сделать вывод, что, скорее всего, в колодец бросали молодых красивых девственниц, принося их в жертву богу дождя, который, как считалось, обитал там, скрываясь под поверхностью воды. Доктор Хутон, осмотревший почти пятьдесят скелетов, извлеченных из Колодца жертв, отмечал, что «все эксгумированные останки, по всей вероятности, принадлежат молодым женщинам, но по костным останкам нельзя с уверенностью утверждать, являлись ли они девственницами». Впрочем, большое количество черепов, извлеченных из этого колодца, принадлежало взрослым мужчинам, многие – детям… Не все принимали смерть с покорностью судьбе: по словам доктора Хутона «троим из женщин, которые упали или были сброшены в колодец, еще до падения нанесли сильные удары в различные части головы… У одной из женщин был сломан нос».
Известные специалисты по истории майя Ральф Ройс и А. М. Тоццер указывают, что самое большое количество жертв, сброшенных в этот колодец, относится к периоду, начавшемуся вскоре после падения власти тольтеков в Чичене. Но все предметы, извлеченные из колодца, классифицируются как артефакты исключительно тольтекского происхождения.
Но если майя сумели смириться с владычеством тольтеков, то пришедшие вслед за ними ицы всегда были презираемы. Как только не характеризовали их в своих летописях майя: «инородцы», «распутники», «проходимцы и мошенники», «люди, не знающие, кто были их родители», и так далее… Одна из характеристик – «те, кто плохо говорит на нашем языке», – показывает, что это были чужие для Юкатана люди. Некоторые исследователи предполагают, что ицы принадлежали к народности майя чонталь, которая жила на территории современного Табаско и находилась под сильным мексиканским влиянием. Около 1200 года они оставили свои города и двинулись на восток, через земли, «покрытые деревьями, покрытые кустами, покрытые лианами, навстречу своим невзгодам».
Чичен-Ицы они сумели достигнуть, если судить по хроникам майя, примерно в 1224–1244 годах. Во времена К’атуна 13 Ахау (1263–1283 гг.) ицами был основан город Майяпан. Кукулкан Второй поселил в Майяпане провинциальных князьков и их семьи, таким образом подчинив своему влиянию большую часть полуострова. Но после его смерти или, как считают некоторые исследователи, ухода, возникли беспорядки, и Майяпан вновь смог стать столицей Юкатана лишь в 1283 году, когда после переворота власть перешла к династии К’комов, которые для ее захвата воспользовались помощью мексиканских наемников из Табаско – к’анулов («гвардейцев»). Возможно, что именно «гвардейцы» принесли на Юкатан луки и стрелы.
Территория Майяпана занимала площадь примерно в 7 квадратных километров и была полностью окружена крепостной стеной. Внутри стен были найдены остатки примерно двух тысяч жилых построек, и, по всей видимости, в городе проживало около 11–12 тысяч человек. В центре его, на главной площади, находился Храм Кукулкана – весьма слабая копия храма Эль-Кастильо в Чичен-Ице. Тут же стояли, украшенные колоннами, дворцы городской знати, а чем ближе к окраинам, тем дома становились беднее и проще. Жилища бедняков располагались группами по два-три дома, крытые тростником хижины были всегда обнесены невысоким каменным забором. В городе нет ни улиц, ни даже какого-либо намека на попытки упорядочить строительство. При раскопках здесь было найдено огромное количество святилищ и молелен с изображениями мексиканских богов: Кетцалькоатля, Шипе Тотека – бога весны, «старого бога огня» и других. Рядом с мексиканскими богами есть и изображения богов майя.
Правителем Майяпана был Хунак Кеель, прославившийся тем, что добровольно предложил себя в качестве одной из жертв для Колодца жертв в Чичене. Но бог дождя внезапно предсказал из колодца его будущее, и потому тот не только остался жив, но и сумел стать правителем города. Основываясь на том, что такой факт смог вызвать столь великое почитание простого человека, уже готового пасть жертвой своей религиозности (впрочем, все могло быть и не совсем так, хитрецы встречаются в любой эпохе), мы можем сказать, что боги редко отзывались на просьбы своего народа.
Правителем же Чичен-Ицы был Чак Шиб Чак. Хунак Кеель, с помощью колдовства, заставил его похитить невесту правителя Ушмаля, разразился конфликт, и ицы были вынуждены покинуть Чичен. На этот интересный факт стоит обратить внимание. Порою складывается ощущение, что и многих современных правителей недруги заставляют совершать глупости именно с помощью колдовства. Вообще, с тех пор изменилось гораздо меньше, чем нам может показаться на первый взгляд.
Затем в стенах Майяпана, уже при династии К’комов, вспыхнул мятеж, зачинщиками которого были представители династии Шиу, до этого жившие недалеко от развалин Ушмаля. Майянские аристократы присоединились к Шиу, и представители династии, кого только смогли найти, были преданы казни. Но некогда великий город превратился в руины и был навсегда покинут жителями.
По одной из версий, люди, ушедшие из ЧиченИцы, отправились к берегам озера Петен-Ица, где на острове, расположенном посередине озера, основали свою новую столицу – Тайясаль. Ныне на этом месте располагается город Флорес, один из крупнейших центров Северной Гватемалы. Все последующие мелкие и крупные военные конфликты, происходившие на землях майя, обходили этот остров, в силу его удаленности и труднодоступности, стороной. Но в 1524 году, совершенно неожиданно для себя, да и, по всей видимости, для жителей города, на него наткнулся Эрнандо Кортес, пытающийся подавить вспыхнувший мятеж в местечке неподалеку. Вождь острова по имени Канек принял испанца весьма любезно, и тот, занятый тогда делами более важными и срочными, оставил этот город в покое. По прихоти испанца «город на озере» стал последним оплотом традиционной жизни майя на долгие годы. Лишь в XVII веке испанцы, решив обратить в веру Канека и его подданных, отправили в Тайясаль несколько миссионеров. Индейцы продолжали упорствовать в своем язычестве, но, как ни странно, от них снова отступили. Лишь в 1697 году испанцы все-таки взяли город штурмом и установили там свои порядки. Только представьте: в одно и то же время Петр Первый путешествовал по Голландии и подавлял бунт стрельцов; уже учились студенты в американском Гарварде; но в последнем оплоте цивилизации майя все еще приносились человеческие жертвы и поклонялись древним богам…
Независимые государства Юкатана
После падения Майяпана Юкатан оказался охвачен огнем междоусобиц. Шестнадцать соперничающих друг с другом племен вели постоянные войны, или, во всяком случае, регулярные стычки, перемежаемые «холодной войной». Этот период, кстати, принято относить к майянскому, так как северная культура была забыта, и вернулись старые традиции. Но понятно, что культура уже находилась в упадке. До нашего времени дошло весьма немного археологических памятников, относящихся к этому времени, но, тем не менее, мы можем весьма хорошо представить этот период: он весьма подробно описан Диего де Ланда и еще некоторыми испанскими хронистами, имевшими возможность общаться с местными жителями. Большинство наших сведений о майя основаны именно на свидетельствах об этом периоде истории майя.
После завоевания Центральной Америки испанцы возвели на месте городов индейцев собственные поселения, а древние постройки, увы, оказались разрушены. Этой участи избежал лишь город Тулум, расположенный в государстве Экаб, основание которого относится к периоду правления Майяпана. Построенный на скале над Карибским морем, этот город был с трех сторон окружен каменной стеной, и врагам было не просто добраться до него. Так же как и Тайясаль, он просуществовал в изоляции еще некоторое время, когда по всей территории Юкатана уже бушевала конкиста.
Здесь жило, по всей видимости, не более пяти-шести сотен человек. Главный храм и несколько городских зданий создавали живописный архитектурный комплекс на берегу моря. В храме даже сохранились фрески, по стилю близкие не столько к фресковой живописи майя, сколько к творчеству индейцев миштеков. Но по основным темам фрески типичны именно для майя: здесь изображены бог Чак и женские божества, совершающие ритуалы среди растений, напоминающих фасоль. Интересно, что на одной из этих фресок бог дождя изображен сидящим на четырехногом звере. Скорее всего, так проявлялось влияние на религиозную живопись захватчиков-испанцев, ездивших на конях. Художник, по всей видимости, уже видел испанцев или, возможно, только слышал от кого-то о пришедших ужасных завоевателях, поэтому фигура коня выглядит весьма условно.
В горных областях Гватемалы жило множество независимых народов, самыми многочисленными среди которых были киче и какчикель. Как считают ученые, они, как и их не столь многочисленные соседи – цутухилы и покомамы, проживали здесь изначально. Но, однако, в индейских легендах говорится, что их предки пришли на эту землю с запада, из Мексики. Старейшины племени какчикель рассказывали, что они «пришли от заходящего солнца, из Тулы, из-за моря, и в Туле мы были произведены на свет, там были мы рождены нашими матерями и отцами, так, как они говорят». Причисление себя к предкам жителей Тулы было вызвано, скорее всего, тем немаловажным обстоятельством, что местная правящая верхушка была также образована пришельцами, покинувшими Тулу в свите изгнанника Топильцина-Кетцалькоатля. Первоначально они обосновались около Лагуны-де-лосТерминос, но произошел конфликт интересов с ицами, и бывшие тульчане мигрировали на юго-восток, в Чьяпас и Гватемалу, где быстро подчинили себе не слишком развитые местные племена. Уже к концу XI века они стали правителями этих земель.
Испанские захватчики вспоминали о городах этого региона как о великолепных памятниках индейского искусства, что, впрочем, не помешало конкистадору Педро де Альварадо сжечь дотла и сровнять с землей столицу Киче город Утатлан и главный город индейцев-какчикель – Ишимче.
Здесь, собственно, на истории цивилизации майя можно поставить точку. Но чтобы полнее представить себе закат древней цивилизации, необходимо немного рассказать о том, как проходила конкиста.
Конкиста. «Наши старшие братья грядут»
«И грядет воздвижение деревянных знамен! – вещал пророк Чилам Балам. – Наш Повелитель грядет, Ицы! Наши старшие братья грядут, о люди Тантуна! Повелитель! Встречай своих гостей, бородатых людей, людей с востока, тех, что несут знак Бога!»
При изучении истории конкисты очень часто возникает вопрос: почему в некоторых районах конкистадоры не встречали никакого сопротивления, а напротив, их встречали радостно и преподносили щедрые дары?
Дело, понятно, не в высказываниях пророков, хотя весьма многие из них предвещали приход белых людей. Дело в том, что индейцами белые люди всегда почитались как боги. У майя жила легенда, что сотни лет назад на их побережье высадились светлокожие и бородатые божества, многие из которых имели очень светлые волосы. Именно они, как гласили предания индейцев, подарили им чудесные знания и оставили в подарок множество полезных вещей, которые, к сожалению, с течением времени частично пришли в негодность, а частично были утеряны.
Вот что писал в своих записках один из испанских конкистадоров: «Они (индейцы) говорили, что белые люди уже были у них однажды, и не только принесли с собой множество диковинок, но и научили индейцев всему, что те умеют: медицине, астрономии, математике. Также они описывают различные непонятные вещи, которыми пользовались белые боги, но, по всей видимости, это стоит отнести в область легенд».
Что же это были за «непонятные вещи», которыми пришедшие белые боги пользовались уже сотни лет назад и которые испанец пятнадцатого века, изумленный, по всей видимости, их сказочностью, отнес к выдумке? Огнестрельное оружие уже существовало, так что, возможно, индейцы могли ему говорить о чем-то из области электричества. А быть может, белые боги пользовались такими предметами, которые покажутся выдумкой и человеку XXI века?
По одной из версий, первые белые люди могли быть викингами, которые, как известно, совершали плавания в Америку задолго до Колумба. Но принять эту версию мешает один нюанс: вряд ли у викингов могло быть что-то такое, что могло изумить испанского авантюриста. Отнести же предания индейцев к художественному вымыслу мешает немаловажное обстоятельство: майя все-таки откуда-то получили глубокие знания и в астрономии, и в математике, и в медицине. И, более того, насколько мы можем судить, по знаниям в этих областях они значительно превосходили развитые цивилизации Ближнего Востока. Смущает и слишком быстрое возникновение этих знаний, не было того поступательного развития, которое, например, можно проследить в том же Древнем Вавилоне или Древнем Египте, хотя и по поводу источников египетских знаний у многих исследователей возникает слишком много вопросов.
Помимо викингов, по разным версиям, частично проверенным, а частично нет, в Америке бывали и другие иноземцы: в 371 году до н. э. – финикийцы, в V веке – китаец Ху Шеен, в VI веке – святой Брендан, ирландский монах, а в 1170 году – принц Уэльский Мадог. Но кроме европейцев вряд ли кто-либо из этих людей был светловолос. А изобретения европейцев двенадцатого века вряд ли могли удивить такого же европейца, да еще спустя несколько веков. Финикийцев, какой бы соблазнительной эта версия ни казалась, также следует откинуть: пришельцы, по всей видимости, принесли индейцам письменность, а финикийцы известны тем, что одними из первых ввели фонетический, то есть буквенный, а не иероглифический алфавит.
К тому же вряд ли белым богам, в отличие от всех вышеперечисленных путешественников, было куда возвращаться. Ведь они так и остались жить среди индейцев. Принести уникальные знания и остаться здесь жить могли только одни люди – выходцы из Атлантиды.
Франсиско Писарро писал: «Правящий класс в перуанском королевстве был светлокожим, цвета спелой пшеницы. Большинство вельмож удивительно походили на испанцев. В этой стране я встретил индейскую женщину такую светлокожую, что поразился. Соседи зовут этих людей – детьми богов…»
А вот что писала аргентинская газета «Clarin» 4 июня 1975 года: «Неизвестное индейское племя обнаружила экспедиция бразильского национального индейского фонда (ФУНАИ) в штате Пара (бассейн Амазонки) на севере Бразилии. Белокожие и голубоглазые индейцы этого племени, обитающие в густом тропическом лесу, – искусные рыболовы и бесстрашные охотники. Для дальнейшего изучения образа жизни нового племени участники экспедиции во главе со специалистом по проблемам бразильских индейцев Раймунду Алвесом намерены провести детальное изучение жизни этого племени».
Но это были не единственные упоминания о таинственных белых людях. В 1681 году иезуит Фрай Люсеро со слов индейцев описывал город, где живут белые люди, нация, называемая курверос, в месте под названием Юрачуаси, или Белое Поселение. Об этом же писал Фрай Мануэль Родригес в своей книге «Amazonas y El Maranon» (1684). Он говорил, что вместе с одним перуанцем достиг города Пайтити и был там приглашен вступить в сообщество, которое носило несколько мистический характер. Похожее описание таинственного города встречается в книге «Секретный порог». Ряд исследователей считает, что, возможно, Пайтити и есть легендарный город Эльдорадо. Впрочем, по другим данным, Эльдорадо располагается ближе к Ориноко. В 1559 году испанцы, взяв индейцев-проводников, попытались его отыскать, но экспедиция потерпела неудачу, так как Лопе де Агирре, один из руководителей экспедиции, хотел идти только вперед, невзирая на возраставшие трудности и здравый смысл (по этим событиям немецкий режиссер Вернер Херцог снял фильм «Агирре: Гнев Божий»). Несмотря на то, что Эльдорадо так и не был найден, члены экспедиции рассказывали о встреченных ими белокожих людях и о воинственных женщинах, которых назвали амазонками.
Но если о появлении на землях майя белых людей было столько свидетельств очевидцев, то возникает вопрос: как же так вышло, что их города никто так и не смог найти? Не могли же эти удивительные белые боги исчезнуть так же внезапно, как и появились? Но, по всей видимости, могли… Многие исследователи утверждают, что вся территория Америки (особенно Южная и Центральная ее части) была некогда пронизана сетью подземных коммуникаций – туннелей, и что под землей были созданы целые поселения. Но про подземную Америку мы поговорим чуть позже, в отдельной главе.
Пока же обратимся к преданиям не о живущих под землей или на земле, а изначально обитающих на небе индейских богах. Даже «классические» добрые боги были белокожими. Бог ацтеков и толтеков Кетцалькоатль был с белой кожей, бог инки – Контикси Виракоча – также был светлокожим, чибча называли белого бога Бочика, а майя – Кукулькан…
Интересно, что и легенды о появлении белых богов у многих народностей Америки весьма похожи: из поколения в поколение индейцы передают легенду о том, как некогда на их берегу высадились белые бородатые люди, прибывшие на больших странных судах с лебедиными крыльями и светящимся корпусом. Одежда их была из грубого черного материала, сами они были в коротких перчатках, а на лбу у них были украшения в форме змеи. Именно они принесли индейцам основы знаний, законы и вообще всю цивилизацию. Инки даже называли конкретное место обитания своего белого бога: озеро Титикака и соседний город Тиауанако были его резиденциями. «Они рассказали также, – пишет Сьеса де Леон, испанский священник и солдат, ставший одним из первых хронистов, написавших о конкисте, – что на озере, на острове в прошлые века жил народ, белый, как мы, и один местный вождь по имени Кари со своими людьми пришел на этот остров и вел войну против этого народа и многих убил…» В особой главе своей хроники, посвященной древним сооружениям Тиауанако, Леон сообщает следующее: «Я спросил местных жителей, были ли эти строения созданы во времена инков. Они посмеялись над моим вопросом и заявили, что им доподлинно известно, что все это сделано задолго до власти инков. Они видели на озере Титикака бородатых мужчин. Это были люди тонкого ума, пришедшие из неведомой страны, и было их мало, и убито их много в войнах…»
Три века спустя, когда в Европе началась мода на «великую древнюю цивилизацию», француз Банделье начал раскопки в этих местах. Легенды были еще живы в памяти народа, и ему рассказывали, что остров в древние времена населяли похожие на европейцев люди, которые женились на местных женщинах, и их дети впоследствии стали инками. Банделье записывал: «Информация, собранная в различных районах Перу, расходится лишь в деталях… Инка Гарсиласо расспрашивал своего царственного дядю о ранней истории Перу. Тот отвечал: «Племянник, с удовольствием отвечу на твой вопрос, и то, что я скажу, ты навеки сохрани в своем сердце. Знай же, что в древние времена весь этот район, тебе известный, был покрыт лесом и зарослями, и люди жили как дикие животные – без религии и власти, без городов и домов, без обработки земли и без одежды, ибо не умели они выделывать ткани, чтобы сшить платье. Они жили по двое или по трое в пещерах или расселинах скал, в гротах под землей. Они ели черепах и коренья, фрукты и человеческое мясо. Тело свое они прикрывали листьями и шкурами животных…» И де Леон дополняет Гарсиласо: «Непосредственно после этого появится белый человек высокого роста, и обладал он большим авторитетом. Говорят, он во многих поселках научил людей нормально жить. Везде они называли его одинаково – Контикси Виракоча. И в честь него создали они храмы и воздвигли в них статуи…»»
В 1932 году археолог Беннет, производя раскопки в Тиауанако, наткнулся на красную каменную статуэтку, изображавшую бога Контикси Виракоча, в длинном одеянии, с бородой. Его балахон был украшен рогатыми змеями и двумя пумами – символами высшего божества в Мексике и Перу. Беннет отмечал, что эта статуэтка была идентична найденной на берегу озера Титикака…
Писарро, один из героев «черной легенды» конкисты, писал, что его люди, грабя и ломая один из храмов
Куско, заметили огромную статую, изображавшую человека европейского облика в длинном одеянии и сандалиях, «точно такого же, что рисуют испанские художники у нас дома»…
В другом месте статую Контикси Виракоча испанцы и вовсе не стали разбивать, посчитав, что это Святой Бартоломей чудесным образом дошел до Перу, и индейцы создали монумент в память об этом событии. Храм с этой статуей на время избежал общей участи быть разграбленным и уничтоженным, но потом пришли другие конкистадоры, которые не были так мистически настроены…
Гарсиласо де ла Вега, сын инкской царицы, в своих мемуарах сообщает, что однажды, когда он еще был ребенком, один из сановников, Ондегардо, повел его в царскую усыпальницу, в одну из комнат дворца в Куско. Там вдоль стены лежало несколько мумий, и сановник сообщил принцу, что это бывшие инкские императоры. Волосы одной из мумий «были белы как снег, и Ондегардо сказал, что это мумия Белого инки, 8-го правителя Солнца». Известно, что тот умер совсем юным, и белизна его волос не могла быть сединой…
Испанский хронист Сьеса де Леон сообщал, что во время одной из экспедиций, в 1553 году, они наткнулись в джунглях на странные металлические конструкции: «Когда я спросил местных индейцев, кто построил эти древние памятники, они отвечали, что это сделал другой народ, бородатый и белокожий, как мы, испанцы. Эти люди прибыли задолго до инков и надолго осели здесь».
Современный нам перуанский археолог Валькарселя говорит, что часть руин в джунглях индейцы не признавали наследием своих предков, говоря, что «эти сооружения были созданы народом-чужестранцем, белым, как европейцы».
Впрочем, белые люди, обладавшие великими знаниями, похоже, облюбовали для себя не только Южную Америку. На острове Пасхи, наиболее удаленном от Полинезии и приближенном к Американскому континенту, существует предание, что предки островитян пришли из пустынной страны на Востоке и достигли острова, проплыв 60 дней в сторону заходящего солнца. Сегодня местные жители говорят, что часть их предков имела белую кожу и рыжие волосы, в то время как остальные были темнокожими и черноволосыми. Когда в 1722 году остров Пасхи впервые посетил голландский корабль, то на борт, в числе прочих местных жителей, поднялся и белый человек. Голландцы записали в судовом журнале, описывая туземцев, следующее: «Среди них есть и темно-коричневые, как испанцы, и совсем белые люди, а у некоторых кожа вообще красная, как будто ее жгло солнце…»
Позднее, в 1880 году, исследовавший остров Пасхи археолог Томпсон писал, что страна, находящаяся, по легенде, в 60 днях пути на восток, называлась также «место захоронений». Климат там весьма засушливый, настоящая пустыня. На востоке, куда указывали аборигены, и в самом деле, лежат прибрежные пустыни Перу, и больше ни в одном районе Тихого океана нет места, которое бы подходило под эти описания.
Между тем в Перу, вдоль пустынного берега Тихого океана, позднее были действительно обнаружены многочисленные захоронения. Благодаря сухому климату тела сохранились довольно хорошо, но первоначальная радость ученых, когда они в 1925 году открыли два больших некрополя на полуострове Паракас в южной части центрального перуанского побережья, сменилась недоумением. В захоронении лежали сотни мумий древних сановников, и радиокарбонный анализ определил их возраст – 2200 лет. Рядом с могилами обнаружили большое количество обломков деревьев твердых пород, которые, видимо, использовались для постройки плотов. Исследования мумий показали, что эти люди разительно отличались внешне от древнеперуанского населения. Согласно академической науке, люди с таким обликом просто не могли там жить! Американский антрополог Стюарт писал: «Это была группа крупных людей, абсолютно не типичных для населения Перу». Его коллега М. Троттер сделала анализ волос девяти мумий, и, по ее данным, цвет их в целом красно-коричневый, но в отдельных случаях светлый, почти золотой. Волосы двух мумий вообще отличались от остальных – они вились…
Легенды инков, кстати, гласят, что Виракоча приплыл к берегам озера Титикака на камышовых лодках, где и создал город Тиауанако. Затем он начал посылать бородатых людей во все концы Перу, чтобы те учили людей премудростям и говорили, что Виракоча – их творец. Но в итоге, разочаровавшись в местных жителях, в которых он не смог истребить зло, он решил покинуть их земли. Индейцы утверждали, что Виракоча вместе со своими людьми спустился к Тихоокеанскому побережью и ушел по морю на запад, вместе с солнцем…
Но вернемся к захватчикам. На самом деле, по утверждению де Ланда, испанцы попали на Юкатан гораздо раньше конкисты. Вот его свидетельство: «Первыми испанцами, приставшими к Юкатану, были, как говорят, Херонимо де Агиляр, родом из Эсихи, и его спутники. Во время беспорядков в Дарьене из-за ссоры между Диего де Никуэса и Васко Нуньес де Бальбоа в 1511 году они сопровождали Вальдивья, отправившегося на каравелле в Санто-Доминго, чтобы дать отчет в том, что происходило, адмиралу и губернатору, а также, чтобы отвезти 20 тысяч дукатов (пятины) короля. Эта каравелла, приближаясь к Ямайке, села на мель, которую называют «Змеи» (Viboras), где и погибла. Спаслось не более 20 человек, которые с Вальдивья сели в лодку без парусов, с несколькими плохими веслами и без каких-либо припасов; они плавали по морю 13 дней; после того как около половины умерло от голода, они достигли берега Юкатана в провинции, называемой Майя; поэтому язык Юкатана называется майят’ан, что значит «язык Майя».
Эти бедные люди попали в руки злого касика (царя), который принес в жертву своим идолам Вальдивья и четырех других и затем устроил из их (тел) пиршество для (своих) людей; он оставил, чтобы откормить, Агиляра, Герреро и пять или шесть других, но они сломали тюрьму и убежали в леса.
Они попали к другому сеньору, врагу первого и более кроткому, который их использовал как рабов. Наследник этого сеньора относился к ним очень милостиво, но они умерли от тоски; остались только двое, Херонимо де Агиляр и Гонсало Герреро; из них Агиляр был добрым христианином и имел молитвенник, по которому знал праздники; он спасся с приходом маркиза Эрнандо Кортеса в 1518 году.
Герреро же, понимавший язык (индейцев), ушел в Чектемаль (Chectemal), где теперь Саламанка в Юкатане. Там его принял один сеньор, по имени На Чан Кан (Nachancan), который ему поручил руководство военными делами; в этом он разбирался очень хорошо и много раз побеждал врагов своего сеньора. Он научил индейцев воевать, показав им, как строить крепости и бастионы. Благодаря этому и ведя себя подобно индейцу, он приобрел большое уважение; они женили его на очень знатной женщине, от которой он имел детей; поэтому он никогда не пытался спастись, как сделал Агиляр; напротив, он татуировал тело, отрастил волосы и проколол уши, чтобы носить серьги, подобно индейцам, и, вероятно, стал идолопоклонником, как они».
Официально же полуостров Юкатан и индейцев майя для европейской цивилизации, как считается, открыл Эрнандес де Кордова, в 1517 году. Разбогатевший на Кубе испанский капитан, вместе с Хуаном де Грихальва возглавил экспедицию к Юкатану, отправленную губернатором Кубы Диего Веласкесом. После трех высадок и ряда стычек с индейцами он вернулся на Кубу и умер там от нанесенных ему воинами майя в Чампотоне многочисленных ран.
В следующем, 1518 году была организована исследовательская экспедиция Грихальвы, а еще через год испанский авантюрист Эрнандо Кортес беспрепятственно вошел в Теночтитлан, став самым кровавым охотником за золотом всех времен и народов, а также человеком, с чьим именем связано истребление достижений культуры целой цивилизации.
Великий и ужасный Кортес
Фернандо Кортес Монрой Писарро Альтамирано (таково его полное имя) родился в городе Медельине, провинции Бадахос тогдашнего королевства Кастилии, в 1485 году. Его отец принадлежал к древнему дворянскому роду, но впоследствии разорился и служил капитаном пехоты. Интересно, что по материнской линии Кортес был троюродным братом Франсиско Писарро – завоевателя Перу. Еще один его родственник, тоже носивший имя Франсиско Писарро, сопровождал Кортеса в завоевании Мексики.
Кортес бросил университет и начал служить нотариусом в Севилье. Его вспоминают как надменного юнца, отличавшегося беспокойным нравом и буйным темпераментом. Понятно, что и эта должность, и спокойная жизнь в Испании, без малейшей надежды на благоприятные перемены в его судьбе, тяготили юного Кортеса. Но тут пришло известие об открытии Нового Света, и Кортес загорелся идеей покорить новые земли.
В 1504 году Кортес хотел отправиться к своему дальнему родственнику де Овандо, назначенному губернатором Эспаньолы, но из-за раны, нанесенной ему неким ревнивым мужем, с чьей женой у Кортеса был роман (по другой версии, Кортес просто сорвался с балкона, покидая возлюбленную), поездку пришлось отложить. Два последующих года бурной жизни Кортеса скрываются в историческом тумане: скорее всего, он странствовал по Южной Испании, овладевая навыками воинского искусства, но четких свидетельств этому нет. В 1506 году Кортес вновь появляется на исторической сцене в качестве колониста, прибывшего в Санто-Доминго. Статус колониста давал ему право на постройку дома, на надел земли и даже на обрабатывающих ее индейцев. Губернатор Овандо назначил родственника нотариусом города Асуса. Многого об этом периоде жизни Кортеса мы не знаем, но есть сведения, что он принимал участие в подавлении восстаний индейцев и весьма поправил на этом свое материальное положение.
Несмотря на значительное изменение своего социального статуса и неправедно добытое богатство на месте ему все же не сиделось, и в 1510 году Кортес вливается в отряд Диего Веласкеса, отправлявшегося на завоевание Кубы, став официальным казначеем отряда, ответственным за оценку и отправку в Испанию королевской пятины. Очень быстро ловкий Кортес стал весьма заметной фигурой в колонии, и Веласкес сделал его своим секретарем, он получил назначение алькаида Сантьяго-де-Куба. Получив в репартимьенто, или, выражаясь по-русски, в крепостные, индейские племена, а также плантации и золотые прииски, Кортес стал стремительно обогащаться. Но его ненасытной натуре было мало, в 1514 году он возглавил группу колонистов, требующих увеличения числа рабов в частном владении.
Неуживчивый характер не давал ему покоя и на Кубе: Кортеса дважды арестовывали, правда, без последствий. По слухам, причиной арестов были не столько поступки буйного авантюриста, сколько испортившиеся отношения с губернатором. Суть конфликта можно понять, узнав, что вскоре Кортес был вынужден буквально под дулом пистолета жениться на золовке Веласкеса – Каталине Суарес.
Но на другие подвиги, кроме донжуанских, Кортеса пока не тянуло: он отказался участвовать в экспедициях де Кордовы и Хуана Грихальвы, в которых обрело славу множество будущих его сподвижников, в том числе – Альварадо и Берналь Диас.
Но Веласкес не сомневался в боевых качествах Кортеса, и когда ему в 1518 году пришла идея покорения той территории, что позже, благодаря Кортесу, получит название Мексики, то Кортес был назначен командующим армией. Правда, спустя месяц, после очередной ссоры с губернатором он эту должность потерял. Но тут Кортес решил действовать самостоятельно и, наняв команду и солдат, отплыл из Сантьягоде-Куба 18 ноября 1518 года. Экспедиция была плохо подготовлена: не хватало запасов продовольствия, и поэтому окончательно Кортес и его люди покинули Кубу лишь 10 февраля 1519 года. Экспедиция располагала 11 судами, а армия включала в себя 518 пехотинцев, 16 всадников (некоторые из них вскладчину владели одной лошадью), 13 аркебузников, 32 арбалетчика, 110 матросов и 200 рабов в качестве слуг и носильщиков. В отряде Кортеса были будущие покорители Центральной Америки: Алонсо Эрнандес Портокареро, Алонсо Давила, Франсиско де Монтехо, Франсиско де Сальседо, Хуан Веласкес де Леон (родственник кубинского губернатора), Кристобаль де Олид, Гонсало де Сандоваль и Педро де Альварадо. Многие из них имели военный опыт, повоевав в Италии и на Антильских островах.
Главным кормчим был Антон де Аламинос, участник третьей экспедиции Колумба, а также еще ряда других, менее славных, но не менее головокружительных. Переводчиком был индейский юноша-раб, который научился испанскому от Херонимо де Агильяре, священника, попавшего в плен к майя.
Экспедиция отправилась к побережью Юкатана, но первый контакт с новой цивилизацией состоялся на острове Косумель, где в то время процветало княжество майя Экаб, центр почитания богини плодородия Иш-Чель. Испанцы, высадившись и сразу став свидетелями обряда человеческих жертвоприношений, пришли в ужас и попытались тут же разрушить святилище.
В марте 1519 года Кортес присоединил Юкатан к испанским владениям, но понятно, что это была просто формальность, а фактическое присоединение земель произошло пятнадцать лет спустя. Достигнув устья реки Табаско, флотилия Кортеса бросила якоря в устье реки, так как русло оказалось слишком мелким. Кортес с частью экипажа двинулся на лодках вверх по течению, намереваясь посетить столицу табасков. Но с берегов, из чащи манговых деревьев, посыпались стрелы и камни: здесь притаились сотни индейцев. Вскоре индейцы спустили на воду пироги, и сражение продолжилось на воде. Лодки испанцев не могли соперничать с верткими пирогами индейцев, и гости стали проигрывать битву. Но вскоре им удалось выбраться на берег, откуда они начали стрелять из аркебуз. Грохот оружия произвел на индейцев ошеломляющее впечатление, и они просто бросились врассыпную. Через несколько часов Кортес спокойно занял их столицу.
Но к утру опомнившиеся от «небесного грома» воины-табаски собрали всю свою армию, несколько десятков тысяч мужчин, и пошли в контратаку. Даже мушкеты и пушечный огонь не могли их остановить, даже то, что все поле битвы было густо усеяно трупами их соплеменников. Но тут Кортес решил вывести на поле боя кавалерию, которая ударила в тыл индейцам. Индейцы никогда в жизни не видели лошадей, и зрелище этих четвероногих чудовищ, издающих кошмарные звуки, полностью рассеяло их войско – они в панике бежали.
Выбрав двух именитых пленников из числа вождей, Кортес послал их к королю табасков, предлагая заключить мир. Вскоре появился король с многочисленной свитой и щедрыми дарами: множество золота и 20 индейских невольниц, среди которых была красавица Малинтсин – будущая переводчица, любовница и верная помощница Кортеса в покорении своих соплеменников. Она так понравилась Кортесу, что на другой же день была крещена и названа «доньей Мариной».
Именно в Табаско испанцы узнали о великой и богатой стране Мешико, лежащей на западе, в глуби континента, и от этого слова родилось название «Мексика». В июле этого же года Кортес высадился на побережье Мексиканского залива и основал порт Веракрус, в 70 км севернее от современного города. Этим поступком Кортес как бы переводил себя в прямое подчинение королю, игнорируя властные притязания Веласкеса.
Понимая, что их ожидают непростые времена, полные лишений, Кортес приказал сжечь суда – отныне тем, кто хотел бы вернуться, пути назад не было. Оставив гарнизон в Веракрусе, Кортес двинулся в глубь страны. Вскоре он нашел себе союзников: народ тотонаков со столицей в Семпоалу. На собрании 30 вождей была объявлена война ацтекам, и большую часть армии Кортеса отныне составляли тотонаки. Согласно договору, после покорения Мексики они получали независимость. Не стоит и говорить, что эта договоренность была лишь уловкой Кортеса, который и не думал ее выполнять. Еще одного союзника Кортес нашел в Тласкале, независимом горном княжестве, постоянно страдающем от «цветочных войн» окружающих их ацтеков. Вождь Тласкалы подарил Кортесу свою дочь Шикотенкатль, которую тот передарил своему другу
Альварадо. Та была крещена, и под именем Луиса де Тласкала сопровождала Альварадо во всех его походах. А армия Кортеса пополнилась еще на три тысячи воинов. Понятно, что Кортес сумел убедить вождей, что собирается воевать только против ацтеков, а после его победы тлашкальтеков, живущих в Тласкале, ожидает лишь мир и братство с белыми людьми.
В октябре 1519 года армия Кортеса достигла Чолулы – второго по величине города-государства Центральной Мексики. Кортес устроил в городе кровавую резню и поджег его.
В Теночтитлан испанцы вошли 8 ноября 1519 года, и вождь ацтеков – Монтесума II принял их очень дружелюбно. Он преподнес Кортесу множество золотых украшений, и это было его главной ошибкой. Испанцы увидели золото, практически само плывущее к ним в руки, и в них вспыхнула алчность. Большинство из них задумались о том, что если столько золота просто преподносят в дар, то сколько же драгоценного металла можно забрать силой? Индейцы заметили странную реакцию, которую вызывало золото у пришельцев, но не могли понять ее. Один из них впоследствии осмелился спросить Кортеса, почему белые люди так любят золото. Кортес ответил так: «Они страдают особой болезнью сердца, излечить которую может только золото». Лучше уже не скажешь.
Охваченные жаждой наживы, с применением силовых методов испанцы пока не спешили. Кортес сообщал в своих отчетах, что местные жители приняли его солдат и его самого за посланцев бога Кетцалькоатля и не оказывают никакого сопротивления. Но когда стало известно, что гарнизон Веракруса подвергся нападению, Кортес взял правителя ацтеков в заложники.
Испанцы расположились в одной из королевских резиденций Теночтитлана, где вскоре нашли государственную казну. Мудрого, но простодушного Монтесуму методом кнута и пряника заставили принять присягу в верности Карлу V, оставив после этого в своей резиденции.
Потянулись дни ожидания, и тут Кортес получил известие, что его «любимый родственник» Диего Веласкес направил в Мексику отряд Панфило де Нарваеса, на 18 судах, с приказом арестовать Кортеса за самоуправство. Тот оставил комендантом города лейтенанта Альварадо с сотней солдат, а сам с отрядом в триста человек и армией индейцев отправился в Веракрус встречать незваных гостей.
Кортес, подкравшись к лагерю Нарваеса во время ночной грозы и тихо сняв часовых, взял в плен все руководство отряда. Воины, высланные на усмирение непокорного испанца, перешли на его сторону без малейшего сопротивления. Он так быстро и убедительно расписал солдатам блестящие (в буквальном смысле) перспективы, которые их ожидают на этой земле, что пришедшая арестовывать Кортеса армия целиком перешла на его сторону.
Искушение было слишком сильным для простых солдат. Вот как, например, описывает один из испанцев сад при храме Солнца Кариканче в ацтекском Куско: «В саду этом были высажены самые красивые деревья, самые замечательные цветы и благоухающие травы, которые только произрастали в этом королевстве. Многие из них были отлиты из золота и серебра, причем каждое растение изображено не единожды, а от маленького, едва видного над землей побега до целого куста в полный его рост и совершенную зрелость.
Там видели мы поля, усеянные кукурузой. Стебли ее были из серебра, а початки из золота, и было это все изображено так правдиво, что можно было разглядеть листья, зерна и даже волосочки на них. В добавление к этим чудесам в саду Инки находились всякого рода животные и звери, отлитые из золота и серебра, такие как кролики, мыши, змеи, ящерицы, бабочки, лисы и дикие кошки. Нашли мы там и птиц, и сидели они так, словно вот-вот собирались запеть; другие же будто покачивались на цветах и пили цветочный нектар. И были еще там золотые косули и олени, пумы и ягуары – все животные в малом и в зрелом возрасте. И каждое из них занимало соответствующее место, как это и подобало его природе».
Между тем Альварадо, в отсутствие Кортеса, решил, видимо, не дожидаясь возвращения Кортеса, проявить инициативу, которая, как известно, наказуема, и использовать ситуацию, чтобы покончить с основными силами ацтеков одним усилием. Приближался день поклонения ацтекскому богу войны Уицилопочтли. Испанцы разрешили празднование, поставив два условия: индейцы должны были прийти на праздник без оружия и, разумеется, никаких человеческих жертвоприношений. Условия были приняты ацтекскими вождями неохотно, но деваться им было некуда. Индейская знать не догадывалась, что де Альварадо, запретив индейцам приносить человеческие жертвы, решил заняться этим сам, запланировав истребить лучших индейских воинов.
Подробности праздника бога войны мы знаем из книги испанского миссионера Бернардино де Саагуна «История Новой Испании», впервые опубликованной только в 1829 году: «Тротуаров не было видно под потоками крови, разлившейся, словно вода после сильного ливня». 600 лучших ацтекских воинов, большинство из которых были выходцами из семей аристократии, были убиты внезапно напавшими испанцами. Город, уставший уже терпеть своеволие белых, всколыхнулся: все поднялись на восстание против завоевателей.
Монтесума же, пользуясь неразберихой, вызвал носильщиков (лошади были индейцам неизвестны) и, нагрузив их сокровищами из своего тайника, послал в Чикомосток – тайное культовое место ацтеков, где, по легенде, из семи горных пещер и произошел их народ. Сам он и старейшины племен должны были последовать вслед за сокровищами позже.
Между тем нетерпеливый Альварадо, хоть и истребил лучших воинов, оказался с солдатами практически в осаде и срочно сообщал Кортесу: «Город объят восстанием. Ацтеки вооружены, они атакуют нас в наших же жилищах. Они уже сожгли бригантины, которые должны были использоваться в случае отступления. Они попытались взять силой укрепления и отчасти преуспели в этом. Они сокрушили наш гарнизон бурей метательных снарядов, убив и покалечив многих солдат. Спешите на выручку, если хотите помочь нам или сохранить вашу власть над столицей».
Получив от гонцов дурные вести о событиях в столице, Кортес быстрым маршем вернулся в Теночтитлан, но, поняв, что положение его армии трагично, обратился к Монтесуме, прося его угомонить подданных: «Это бесполезно, – ответил тот. – Они уже не будут повиноваться мне. А вам никогда не покинуть эти стены живыми!»
Но Кортес всегда умел договариваться, и, когда он клятвенно пообещал покинуть земли индейцев, Монтесума все-таки обратился с дворцовой башни к народу: «Почему я вижу здесь моих людей с оружием в руках, направленным против дворца моих отцов? Или вы думаете, что ваш правитель в плену, а вы желаете освободить его? Если так, то вы действовали справедливо. Но вы ошибаетесь. Я не узник, а чужестранцы – мои гости! Я пребываю с ними только по собственной воле и могу покинуть их, когда захочу. Вы пришли, чтобы выгнать их из города? Этого делать не нужно. Они уйдут сами, если вы откроете им путь. А потом возвращайтесь домой, уберите оружие и покажите ваше повиновение мне – тому, кто имеет на это полное право! Чужестранцы возвратятся на свои земли, и в стенах Теночтитлана снова все будет хорошо!»
Но индейцы уже не хотели слушать «продавшегося» белым повелителя, и в него полетели стрелы и камни. Несколько камней попали Монтесуме в голову, он упал и больше уже не приходил в сознание. Через несколько дней, 30 июня 1520 года, последний император ацтеков скончался. Империи ацтеков, фактически, больше не существовало. Но индейцы продолжали героически сопротивляться.
Кровавое отступление испанцев из Теночтитлана в ночь на 1 июля получило название «Ночь печали». Была потеряна вся артиллерия и все золото, что удалось награбить до этого времени. Кроме этого испанцы понесли серьезные человеческие потери, как писал Берналь Диас – погибло около 1000 испанцев. Кортес, правда, писал в своих отчетах, что у них погибло 150 человек.
Отряд Кортеса был принят в Тласкале, где и началась подготовка осады Теночтитлана. С Кубы к Кортесу прибыло подкрепление, и в январе 1521 года по всем правилам военного искусства началась осада Теночтитлана, который был сразу же отрезан от поставок продовольствия и источников пресной воды. В августе был отдан приказ о штурме города, а 13 августа и город, и ацтекское государство пало. Кортес получил неограниченную власть и вплоть до 1524 года единолично управлял Мексикой.
В том же 1524 году он послал Альварадо захватить Гватемалу. Тот, еще даже не дойдя до Гватемальского нагорья, начал действовать теми же методами, что и в Теночтитлане. Впрочем, его задача была весьма облегчена тем, что две семьи майя – какчикелями и киче были не только весьма враждебно настроены друг против друга, но и постоянно воевали. Альварадо по отношению к индейцам вел себя крайне жестоко: деревни сжигал, а жителей бросал на растерзание псам. Восстание индейцев, объединившихся перед подобной жестокостью под предводительством Атлакатля, заставило испанцев отступить на север, а сам Альварадо при этом был тяжело ранен в бедро.
В 1527–1531 годах Альварадо получает от короля титул губернатора и аделантадо и селится в основанном им городе Сантьяго-де-лос-Кабальерос. Отсюда он рассылает отряды на покорение Белиза, Гондураса и Сальвадора и за свою деятельность на этом поприще удостаивается кавалерства ордена Сантьяго де Компостела.
В 1534 году Альварадо, втайне от короля, отправился на покорение Эквадора, но встретил там отряд людей Писарро во главе с Белалькасаром. Отряды чуть не сошлись в жестокой схватке, но в последний момент Альварадо одумался и вместо того, чтобы атаковать, продал свои корабли и боеприпасы Диего де Альмагро за 100 тысяч песо золотом. Альварадо погиб при подавлении очередного восстания индейцев: его сбросила собственная лошадь, он получил множественные переломы и через несколько дней скончался. В 1580 году его дочь перевезла прах в кафедральный собор Сантьяго-де-лосКабальерос. После его смерти в течение нескольких месяцев Гватемалой управляла его жена, которая погибла в потоках селя при извержении вулкана Агуа. Через некоторое время и собор, в котором был перезахоронен Альварадо, оказался в руинах. Земля майя не захотела оставить о своих поработителях никакой памяти.
В 1527 году Кортес, под давлением оппозиции, недовольной методами его правления, был вынужден оставить пост губернатора и через год отплыл в Испанию, чтобы отчитаться перед королем о своей деятельности. Несмотря на злословие его недругов, утверждавших, что к рукам Кортеса прилипло много королевского золота, государь не только удостоил Кортеса аудиенции, но и пожаловал членством в рыцарском ордене Сантьяго де Компостела. Спустя год Кортесу и его потомкам был пожалован титул маркиза Оахаки, но в губернаторской должности его почему-то не восстанавливали и не давали никакой другой взамен.
Между тем главнокомандующий войсками в Мексике Нуньо де Гусман продолжал разорять и истреблять индейцев, и в Испанию прибыла индейская делегация с жалобами на колонистов. Как специалист был вызван Кортес, и он… решительно встал на сторону индейцев. Благодаря этому ловкому ходу он смог убедить короля в своем милосердии и беспристрастности и вскоре получил должность военного губернатора Мексики. Но власть его уже не была абсолютной, одновременно с ним гражданским губернатором Мексики стал дон Антонио де Мендос.
Кортес не мог смириться с умалением своего влияния и через некоторое время снова оказался перед судом, по обвинению в попытке захвата власти и убийстве своей первой жены. Материалы суда были засекречены и до наших дней не дожили, так что сказать, чем все закончилось – сложно. Кортес продолжал жить в своем имении в Куэрнаваке. В 1536 году он предпринял экспедицию в Калифорнию, рассчитывая приумножить владения испанской короны, но этот поход не принес ему ни богатства, ни власти. Через пять лет он становится участником нового судебного процесса, на котором его обвиняют в превышении полномочий. Он вынужден вернуться в Испанию. В аудиенции ему отказывают раз за разом, но однажды Кортес прорывается к карете и, повиснув на подножке, на изумленный вопрос короля «Кто это?» отвечает: «Я – человек, который подарил Вашему Величеству больше стран, чем ваши предки оставили вам городов!» Этот ответ короля, видимо, устроил, и по его приказу в том же году Кортес присоединился к походу на Алжир, который возглавлял генуэзский адмирал А. Дориа. Этот поход, который Кортес лично финансировал, оказался неудачным и разорил его. Решив возместить убытки, в 1544 году Кортес подал иск королевскому казначейству, но судебные разбирательства тянулись три года, так и не дав никаких результатов. После окончания суда Кортес попытался вернуться в Мексику, но заразился дизентерией и скончался близ Севильи 2 декабря 1547 года. Уже мертвым, он все-таки вернулся в ту страну, которая подарила ему богатство, титул и сделала знаменитым – он высказал такое пожелание в своем завещании. Также, согласно завещанию Кортеса, был придан законный статус всем его детям от индейских наложниц, включая первенца – Мартина
Кортеса, рожденного Малинче, и Донью Марию Кортес де Монтесума, удочеренную Кортесом дочь Монтесумы II.
Даже после смерти этот авантюрист не обрел покоя. Его прах перезахоранивали пять раз, а в 1823 году в Мехико была развернута кампания за уничтожение останков Кортеса, и сначала было демонтировано надгробие, а потом останки перенесли в специальную крипту. В 1947 году останки были вскрыты и исследованы в Национальном институте антропологии, подтвердившем их подлинность. Прах захоронили, но в 1981 году, после угрозы индейской националистической группы уничтожить захоронение, останки Кортеса были снова выкопаны и погребены в засекреченном месте. Ну и как тут не говорить о мистике!
«В тот день три поколения повешены там»
Некоторое время Юкатан оставался в стороне от событий конкисты, но в 1528 году сюда была отправлена экспедиция под руководством Франсиско де Монтехо. Король Испании пожаловал ему титул губернатора всех земель, которые тот захватит.
Франсиско де Монтехо и Альварес родился, предположительно, в 1479 году в Саламанке, Испания. О ранней его биографии сведений практически нет, более определенно мы можем говорить о нем лишь с 1514 года, когда он прибыл на Кубу и примкнул к Хуану де Грихальва. Во время экспедиции к Юкатану командовал четырьмя судами, имея воинское звание капитана. Вернувшись на Кубу, познакомился с Кортесом и отправился с ним в Мексику, став одним из основателей города Веракрус. В 1519 году именно Монтехо Кортес доверил доставку первых партий сокровищ и передачу письма о завоевании Мексики, предназначенных для короля Карла V.
Индейцы майя, населявшие восточное побережье, особенно в Тулуме и Четумале, оказывали ожесточенное сопротивление. С одной стороны, захватить Юкатан было проще, чем расправиться с инками, так как племена здесь были разобщены и часто враждебно настроены друг против друга. Но, с другой стороны, здесь не было единого правителя, убив которого или принудив к присяге можно было бы разом деморализовать всех индейцев.
Но главной проблемой стало то, что майя отказывались сражаться «по правилам». Они избегали масштабных битв на открытых пространствах и нападали на испанцев по ночам, устраивали засады и ловушки, то есть вели полномасштабную партизанскую войну, которая мало чем отличалась от подобных войн сегодня.
Монтехо, чтобы сломить дух невидимого противника, казнил пленных самыми варварскими способами, вырезал и сжигал целые селения, а женщин и детей бросал на растерзание боевым псам. Диего де Ланда писал: «Индейцы тяжело переносили ярмо рабства. Но испанцы держали разделенными их поселения, находившиеся в стране. Однако не было недостатка в индейцах, восстававших против них, на что они отвечали очень жестокими карами, которые вызвали уменьшение населения. Они сожгли живыми несколько знатных лиц в провинции Купуль, других повесили. Были получены сведения о (волнении) жителей Йобаина, селения Челей. Испанцы схватили знатных лиц, заперли в одном доме в оковах и подожгли дом. Их сожгли живыми, с наибольшей в мире бесчеловечностью. И, – говорит это Диего де Ланда, что, – он видел большое дерево около селения, на ветвях которого капитан повесил многих индейских женщин, а на их ногах (повесил) их собственных детей. В том же селении и в другом, которое называют Верей (Verey), в двух лигах оттуда, они повесили двух индианок, одну девушку и другую, недавно вышедшую замуж, не за какую-либо вину, но потому, что они были очень красивыми, и опасались волнений из-за них в испанском лагере, и чтобы индейцы думали, что испанцам безразличны женщины. Об этих двух (женщинах) сохранилась живая память среди индейцев и испанцев, по причине их большой красоты и жестокости, с которой их убили. Индейцы провинций Кочвах (Cochua) и Чектемаль (Chectemal) возмутились, и испанцы их усмирили таким образом, что две провинции, бывшие наиболее населенными и наполненными людьми, остались наиболее жалкими во всей стране. Там совершали неслыханные жестокости, отрубая носы, кисти, руки и ноги, груди у женщин, бросая их в глубокие лагуны с тыквами, привязанными к ногам, нанося удары шпагой детям, которые не шли так же (быстро), как их матери. Если те, которых вели на шейной цепи, ослабевали и не шли, как другие, им отрубали голову посреди других, чтобы не задерживаться, развязывая их. Они вели большое количество пленных мужчин и женщин для обслуживания, обращаясь с ними подобным образом».
Потерпев неудачу на восточном побережье, в 1530 году Монтехо отправился на западное побережье Юкатана, и к 1535 году покорение Юкатана было завершено. Но партизанское сопротивление продолжалось. В 1550 году Монтехо из-за многочисленных конфликтов с духовенством, в том числе с Диего де Ланда, был отозван в Испанию, где и скончался после продолжительной и тяжкой болезни.
О масштабах сопротивления майя мы можем судить хотя бы по тому, что у испанцев не было здесь своей столицы до 1542 года. Лишь через четырнадцать лет непрерывных сражений им удалось основать город Мериду. Но и после этого один за другим продолжали вспыхивать мятежи, заставляя испанцев на протяжении всего XVI века чувствовать себя на этой территории крайне неуверенно.
Восстания майя следовали постоянно, особенно масштабное было отмечено в 1847 году. Затем, в 1860-м, юкатеки, являющиеся одной из народностей майя, сумели захватить весь полуостров Юкатан. 1910 год ознаменован еще одним крупным мятежом в штате Кинтана-Роо, направленным против режима диктатора Порфирио Диаса. И только к концу ХХ века жители отдаленных поселений майя начали признавать власть правительства Мексики. Но и сейчас в лесах Мексики прячется целая армия индейцев майя во главе с субкоманданте Маркосом (они даже захватывали города, но потом согласились на перемирие с правительством).
Несколько раз восстание поднимали и представители народности цельталь, живущие в горных районах Чьяпаса. Наиболее мощные восстания происходили там в 1712 и 1868 годах. Регион, расположенный к западу от озера Исабаль в Гватемале, миссионеры и солдаты некогда называли «Землей войны». Ицы, живущие на острове Тайясаль, и еще несколько племен до сих пор признают правительство довольно условно.
Хотя майя и не были полностью покорены, но дух их был навсегда сломлен, о чем и говорится в одном из стихотворений из книги пророчеств «Чилам Балам»:
Ешь, ешь, ты имеешь хлеб;
Пей, пей, ты имеешь воду;
В тот день пыль покрывает всю землю,
В тот день гибель всему, что существует на лике Земли,
В тот день поднимается туча,
В тот день воздвигается гора,
В тот день сильный захватывает землю,
В тот день все обращается в прах,
В тот день увядает нежный лист,
В тот день закрываются умирающие глаза,
В тот день на дереве появляются три знака,
В тот день три поколения повешены там,
В тот день поднимается знамя битвы,
И все они рассеяны по лесам.
